Эстафету приняло движение "разбухающих аболиционистов", о котором шла речь в главе 6. Оно отчасти опирается на рассуждения Дю Буа и Дэвиса об отмене демократии, выступая за отказ от полиции, тюрем, мест содержания несовершеннолетних, иммиграционных центров и пограничной охраны и предлагая вместо этого новые формы сотрудничества. Это кульминация долгой исторической траектории, восходящей к первым аболиционистским движениям и включающей в себя более поздние освободительные движения 1960-х годов, тюремные бунты 1970-х годов и основание в конце 1980-х и 1990-х годов Критического сопротивления Анджелой Дэвис, Роуз Браз, Рейчел Херзинг и другими. Эта вторая волна аболиционизма направлена не только против тюрем и полиции, но и, в более широком смысле, против социальных и экономических структур, которые узаконивают тюрьмы и создают карательное общество. Ее цель, по словам Фреда Мотена и Стефано Харни, "не столько отмена тюрем, сколько отмена общества, в котором могут быть тюрьмы, в котором может быть рабство, в котором может быть зарплата, и поэтому не отмена как устранение чего-либо, а отмена как основание нового общества".

В своей книгеАболиция. Феминизм. Сейчас." Анджела Дэвис, Джина Дент, Эрика Майнерс и Бет Ричи подчеркивают, что их концепция неразрывно связана с антирасизмом и антикапитализмом и в этом смысле увязана с более длинной дугой черного феминизма, восходящей к заявлению Combahee River Collective от 1977 г. Они используют мощную концепцию упразднения, которая не ограничивается негативной задачей ликвидации определенных институтов, но также включает позитивную задачу восстановления. В то же время они подчеркивают необходимость обеспечения безопасности женщин и небинарных, гомосексуальных и трансгендерных лиц от насилия и вреда. Аболиционистский феминизм подчеркивает двойную задачу - обеспечить благополучие и безопасность женщин и других людей, пострадавших от патриархата, и в то же время не возвращаться к карательным механизмам государства. Как они объясняют, во второй половине ХХ века борьба за искоренение насилия в отношении женщин приобрела карцеральный характер в сторону уголовного правоприменения (например, обязательный арест и политика "не пущать"). Аболиционистский феминистский активизм стремится покончить с насилием в отношении женщин, не прибегая к помощи полиции или тюрем, найти иную парадигму, нежели система уголовного правосудия, как способ покончить с насилием в отношении женщин. Вместо этого он охватывает такие движения и организации, как "INCITE!" и другие, которые выступают против карцерального феминизма. Такое объединение антинасилия и антикарцерализма создает уникальную форму активизма, неразрывно связанную с более широкими антикапиталистическими усилиями. Это проявляется, например, в критике Мишель Александер и Авы ДюВерней, в которой авторы подчеркивают, что проблемы расового массового лишения свободы не могут быть решены "обычным и внутренним активизмом в защиту гражданских прав", но обязательно повлекут за собой "нарушение более крупных глобальных структур власти, таких как капитализм и гетеропатриархат".

В своих наиболее ярких проявлениях новое аболиционистское движение выступает за создание общества, основанного на этике заботы, взаимопомощи и сотрудничества. Многие участники движения ставят заботу в центр своих смелых и дерзких фантазий о мире без расового и классового угнетения. Они не одиноки. Растущий массив теории и практики заботы о людях опирается на основы идеи "этики заботы", разработанной в работах Кэрол Гиллиган, Нел Ноддингс и других в 1980-х годах, в новаторской книге Джоан Тронто "Демократия заботы" и в других работах, посвященных политике заботы, включая "Манифест заботы" коллектива "Забота". Эти идеалы связаны с созданием сообществ, социальными преобразованиями, солидарностью и любовью. Дин Спейд говорит о "расширении масштабов" работы взаимопомощи "до такой степени, чтобы каждый имел то, что ему нужно". Брайан Стивенсон обращает внимание на взаимосвязь между заботой, здоровьем и благополучием. В интервью на тему "Как Америка может исцелиться" Стивенсон отмечает: "Нам придется говорить о том, как покончить с преступностью, и это не значит, что нужно больше полиции, больше тюрем и больше наказаний. На самом деле это вмешательство, основанное на заботе [и] вере в то, что может произойти, когда люди выздоравливают от того, что их тяготило". Патрисс Каллорс добавляет:

Отмена - это то, как мы относимся друг к другу. Речь идет о том, как мы проявляем себя в отношениях. Отмена - это то, как мы реагируем на причиненный вред и как мы реагируем, когда причиняем вред сами. . . . Мы должны быть привержены созданию культуры, основанной на заботе, достоинстве и подотчетности.

основе всего этого также лежит сотрудничество, о котором говорит Мариаме Каба вкниге "Мы делаем это, пока не освободим нас":

Однако у таких людей, как я, которые хотят упразднить тюрьмы и полицию, есть видение другого общества, построенного на сотрудничестве, а не на индивидуализме, на взаимопомощи, а не на самосохранении. Как бы выглядела страна, если бы у нее были миллиарды дополнительных долларов, которые можно было бы потратить на жилье, питание и образование для всех? Такие изменения в обществе не произойдут сразу, но протесты показывают, что многие люди готовы принять иное видение безопасности и справедливости.

Подобно идеалу отмены демократии Дю Буа, новые аболиционисты формулируют надежное видение, которое, на мой взгляд, имеет трехстороннюю структуру. Она включает в себя, во-первых, негативную задачу ликвидации институтов господства и наказания; во-вторых, позитивную задачу создания новых социальных институтов жилья, работы, питания, здравоохранения и образования; и, в-третьих, радикальную задачу преобразования нашей политической экономики. Третья задача может принимать различные формы в зависимости от автора: социал-демократическая, социалистическая, анархистская, леволибертарианская или другая. По мнению Дерекки Пурнелл, она принимает форму "активных движений за социализм, деколонизацию, справедливость в отношении инвалидов и справедливость в отношении Земли" и идеала социалистического мира, в котором "у каждого будет достойное место для жизни, достаточно еды, чистая вода, чтобы пить, чистый воздух, чтобы дышать, медицинская помощь, когда она нужна, теплая одежда в холодную погоду, хорошее образование и возможность развивать свой потенциал в полной мере", что, действительно, является вдохновляющим видением.

На пути к демократии сотрудничества

Кооперативная демократия имеет аналогичную трехстороннюю структуру. Делая акцент на демократии участия и основных ценностях и принципах кооперации, она делает первый акцент на третьем элементе: создании комплексной теории и практики кооперирования. Он начинается с объединения и использования наиболее перспективных форм кооперативов, обществ взаимопомощи, некоммерческих организаций, проектов взаимопомощи и других сетей поддержки - тех, которые в наибольшей степени воплощают основные ценности и принципы кооперации и которые в совокупности образуют интегрированную политическую теорию и практику. Затем на основе этого интегрированного экономического режима создается еще больше институтов, которые вытесняют реальность турнирного или государственного дирижизма. И на основе этой политико-экономической базы становится возможной замена парадигмы наказания социальной теорией и практикой сотрудничества, парадигмой кооперации. В некотором смысле это инвертирует