страны был установлен контакт на условиях существенного социального равенства и взаимного уважения... В целом результат был одним из самых поразительных успехов в новых и неожиданных человеческих контактах". Этот идеал открывал возможность "получить негритянское образование, законные гражданские права и, в конечном счете, даже право голоса для негров, чтобы нейтрализовать угрозу экономического нападения со стороны Юга". Он был связан с видением вмешательства федерального правительства гражданскими, а не военными средствами. "Демократы-аболиционисты, - пояснил Дю Буа, - выступали за федеральный контроль, чтобы направлять и регулировать рост негров, но они хотели, чтобы этот контроль был гражданским, а не военным".

Вторая, историческая реальность, временами ассоциировалась с кратковременным союзом мелких капиталистов и рабочих, направленным на привлечение чернокожего населения к труду и защиту от реакции Юга. "Аболиционистская демократия была либеральным движением как среди рабочих, так и среди мелких капиталистов, - пояснял Дю Буа, - которые объединялись в американском допущении [миф об индивидуализме и самодельном человеке], но видели опасность рабства как для капитала, так и для труда". Таким образом, существовал исторический потенциал, в конечном счете нереализованный, для объединения рабочих. По мнению Дю Буа, эта историческая формулировка демократии отмены "подталкивала к концепции диктатуры труда, хотя немногие из ее сторонников полностью осознавали тот факт, что это обязательно подразумевало диктатуру труда над капиталом и промышленностью". В другой раз Дю Буа описывает исторический дискурс демократии отмены как противостояние промышленников Севера рабству с амбициями получить новый источник рабочей силы - черных рабочих - для своей собственной выгоды на Севере.

Распутать эти противоречивые представления об отменяющей демократии можно, как это делает философ Роберт Гудинг-Уильямс, проводя различие между идеалом отменяющей демократии, с одной стороны, и реальными историческими движениями за отменяющую демократию, с другой. Это оставляет нам возможность идеального видения отменяющей демократии, отличного от ее исторических проявлений. Гудинг-Уильямс напоминает нам о том, что в конечном итоге произошло в американской истории: вместо демократии, направленной на отмену рабства, страна перешла к тому, что Дю Буа назвал демократическим деспотизмом и новым империализмом. Дю Буа не приукрашивал ситуацию; он недвусмысленно назвал ее таковой. Он писал: "[Северная промышленность] начала в 1876 г. эксплуатацию, построенную на том же рабстве, которое она помогла свергнуть в 1863 году. Она убила демократию в Соединенных Штатах настолько полно, что мир не узнает ее труп".

 

Анджела Дэвис об аболиционной демократии

Анджела Дэвис развила первое, идеальное видение демократии отмены в работах Дю Буа и превратила его в более широкое стремление отменить не только прямое наследие рабства, но и карательное общество в целом. Ее видение было связано с трансформацией нашей политической экономики, причем с более социалистическими амбициями. В ее аргументации есть несколько шагов.

Прежде всего, Дэвис и члены "Критического сопротивления" связали идею отмены демократии с более широкой целью ликвидации того, что они называли "тюремным промышленным комплексом" (ТПК), - термин, призванный подчеркнуть, что тюрьма (обозначающая карательное государство в целом) неразрывно связана с развитым промышленным капитализмом. Как и в случае с рабством, простая реформа или даже отмена тюрьмы, по мнению Дэвиса, приведет лишь к появлению новых институтов системного расизма. Отмена тюрем должна сопровождаться "созданием целого ряда социальных институтов, которые начнут решать те социальные проблемы, из-за которых люди попадают в тюрьму". Как утверждает Дэвис в своей книге "Устарели ли тюрьмы?", эти новые институты не будут копировать тюрьму, используя аналогичные практики и институты, а заменят ее:

Мы не будем искать замену тюрьме в виде домашнего ареста с электронными браслетами наблюдения. Напротив, выдвигая дезагрегацию в качестве основной стратегии, мы попытаемся представить себе целый ряд альтернатив тюремному заключению - демилитаризацию школ, возрождение образования на всех уровнях, систему здравоохранения, предоставляющую всем бесплатную физическую и психическую помощь, и систему правосудия, основанную на возмещении ущерба и примирении, а не на возмездии и мести.

Эти альтернативы включают в себя "программы по трудоустройству и прожиточному минимуму, альтернативы упраздненной программе социального обеспечения, общественный отдых и многое другое". Как утверждает Дороти Робертс в своей статье 2007 года "Создание системы уголовного правосудия, свободной от расовой предвзятости: аболиционистская концепция":

Отмена этих институтов [массового лишения свободы, смертной казни и полицейского террора] должна сопровождаться перенаправлением расходов на уголовное правосудие на восстановление разрушенных ими кварталов. В бедные и малообеспеченные районы должны быть направлены огромные средства, чтобы помочь жителям создать местные институты, поддержать социальные сети и сформировать социальную гражданственность.

Дэвис всегда четко осознавала, что ее видение справедливого общества, как и видение Дю Буа, требует экономических и институциональных преобразований, а не просто отмены закона. Это требует, по словам Рут Уилсон Гилмор, "кампаний, которые одновременно создают прочные организации и способствуют созданию прочных коалиций между уже существующими организациями"."Кампании, которые создают прочные организации и способствуют созданию надежных коалиций между уже существующими организациями". Дерекка Пурнелл и другие продолжают подчеркивать это и сегодня: борьба за отмену рабства является частью более широкой борьбы за "самоопределение, конец капитализма, возвращение земель коренных народов, перераспределение земель для недавно освобожденных чернокожих и создание автономных регионов, где общины могли бы испытать свою независимость". Она также направлена на решение кризисов инвалидизма, трансфобии и сексуального насилия в рамках аболиционистской парадигмы.

Многие аболиционисты, в том числе Дэвис, Пернелл, Гилмор и другие, ориентируются в большей степени на социалистические взгляды. Пурнелл пишет: "Для меня и многих моих коллег наша аболиционистская борьба и будущее связаны с деколонизацией, справедливостью в отношении инвалидов, справедливостью в отношении Земли и социализмом". Дэвис поясняет:

Я убежден, что окончательное искоренение расизма потребует от нас перехода к более социалистической организации экономики и других институтов. Я думаю, что нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем мы сможем говорить об экономической системе, не основанной на эксплуатации и сверхэксплуатации чернокожих, латиноамериканцев, других расовых групп населения. Но я думаю, что теперь у нас есть концептуальные средства для того, чтобы вести дискуссии - популярные дискуссии - о капитализме. Оккупация - это был новый язык. Понятие тюремного промышленного комплекса требует от нас понимания глобализации капитализма. Антикапиталистическое сознание помогает нам понять положение иммигрантов, которым закрыт въезд в США стеной, созданной нынешним оккупантом. Эти условия были созданы глобальным капитализмом. В этот период необходимо начать процесс народного просвещения, который позволит людям понять взаимосвязь расизма, гетеропатриархата, капитализма.

Причина, по мнению Дэвиса, ясна: можно отменить одну конкретную форму собственности (рабство или труд заключенных), но без преобразования отношений собственности в целом расовый гнет будет восстановлен. Если не трансформировать отношения производства и обмена, то расовая эксплуатация будет осуществляться в тех же формах.

 

Новый аболиционизм