Луиза упала на колени, рыдая. 

— Нет! Нет! Нет! Возьмите меня! — она знала, какие слухи ходили про отборщиков. Убьют, не моргнув. И в принципе… она была права.

Я вошла в холл, состоящий исключительно из одного чёрного камня. Будь мы на земле, я бы билась об заклад, что это угольно-мистический обсидиан вулканического происхождения. Света было очень мало. Только что-то пыталось просвечивать через красную мозаику на стёклах под потолком. Вообще обстановочка леденила душу и… напоминала она… Я всё пыталась найти слово,  но когда я увидела работающий здесь персонал — всё встало на свои места: ритуальное агентство!  

— Да? — как-то чересчур приторно-любезно ответил мне темноволосый мужчина, — У Вас… Какой-то вопрос? — он слишком быстро приблизился ко мне. И принюхался ко мне. Фиу, псина! 

— Именно. Вопрос жизни и смерти, — улыбнулась я во все свои 32.

— Тогда, давайте я сначала выслушаю Ваш вопрос и только после этого пойму, стоит ли он того, чтобы тратить время заседателей, — да-а-а, сервис здесь желает оставлять лучшего. Вспомнился случай в Макдональдсе, когда администраторша после моего милого обращения, чуть ли не с пеной у рта рявкнула на меня, что мне не продадут чизкейк после 23:00, и по пунктам, унижая словно на бабской зоне, тыкая в меня пальцем аки затычкой из унитазной зубной щётки, начала расписывать причины. Ощущения такие же. И администратора не позвать, потому что передо мной администратор. Я словно опять за той грёбаной кассой, — Присаживайтесь, — и не спрашивая, он взял меня под локоток и с силой повёл в темноту холла. Оказалось, в углу стоял диванчик. Если бы не Луиза и, каюсь, не дикое желание узнать, баснословно ли богатая я, его погремушки с ложкой в “нижнем сувенирном лотке” уже бы давно начали отстукивать старорусские песенки под мои матерные частушки.

Пауза. Я поправляю платье, готовясь улыбаться. 

— И? — этот босик-малокососик на побегушках развалился на кресле, получив с ноготочек власти. Ух, дрянь! Я улыбнулась шире. Представила, что были бы мы на Земле, его бы уже закапывали… Эх, сколько всего пришлось скрыть от Ирины ради её душевного спокойствия! — Можно побыстрее? 

— Да, простите-простите, — я захлопала глазами. Мелкому мужчине ничего так не льстит как принижение женщины. Сделаем это своим козырем, — Понимаете, произошла очень неловкая ситуация, — я “нечаянно” попыталась оттянуть юбку на коленки, но она, конечно же, “нечаянно” отпрыгнула вверх, сильнее оголяя мои ноги. Внимание “молокосисика” переместилось туда, куда и планировал куда более опытный стратег. То бишь я, — Мою бумажку с именем на начале отбора выкрал сатир, — липкий взгляд мужчины стал заинтересованнее, — И так случилось, что чаша взорвалась, — я пыталась скопировать стиль Ренаты Литвиновой, выдержав паузу, — Наверное, из-за того, что моё имя, кинул сатир, а не я сама… — Молокосос резко подался вперёд, уже всерьёз изучая моё лицо. А я хоть в лоб, хоть по лбу продолжала играть саму невинность, — Думаю, что это конкурентки подговорили его сделать, — я взяла одной дрожащей рукой себя за лоб, — И мне от этого стало так  плохо, — я повернулась к нему, схватив за руки и посмотрев будто на самого сильного мужчину мира сего, — Что у меня перестало биться сердце, я потеряла сознание… И тогда… Когда я пришла в себя, я не совсем понимала, что я творю… Я поцеловала самого Эдварда Пятого… А сейчас он, — пару капель слёз, — Как выяснилось вчера… — всхлип, — Умер. Я хочу знать, вдова я или… Если так распорядилась судьба… Что мне нужно продолжать отбор, дабы найти свою настоящую судьбу.

— Так Вы в любом случае можете продолжить отбор, — сказал мужчина, который “будто” расколол меня. Боюся-боюся. Дурак, ты только что червя заглотил! — Вашу просьбу, которую я так понимаю, связана со списками, я отклоняю. 

— Послушайте, — я облокотилась уже сама на диван, — Ладно, давайте честно. 

— Давайте, — сказал мужчина, который бы уже перестал её слушать, если бы не запах. Запах её тела. 

— Я действительно тогда сильно расстроилась и у меня отказало сердце. Эдвард Пятый действительно меня спас. И я с дуру его поцеловала. По ошибке. А потом… — я посмотрела на моего “разоблачителя”, — Его контрактная жена Мирабелла Свон хотела меня убить, — Молокосос облизнулся. Ему нравилась гостья, — Но как Вы понимаете, у неё не получилось. Она умерла. А её родители ещё перед отбором заплатили семье Эдварда Пятого откупные за невесту. И сейчас… — я наклонилась к нему близко, — Только Вы можете мне помочь понять, баснословна ли богата я или нет, — Мужчина закусил губу. Ну вот. Порочная. А играла святошу. 

— И какая мне от этого выгода? — молокосос заправил выбившуюся вьющуюся прядку ей за ушко. Красива, как дитя Лилит и Сатаны, последнему из которых он поклонялся.

Я подумала и посмотрела на него с азартом. 

— Если я действительно есть в списках, то я отдам Вам половину того, что мы с Вами сможем отжать у них, — мужчина начал заводиться.

— А если нет? — в это время в двери ворвались. Мордор держал Иру за руку, а та смотрела на всё бешеными глазами. Киса моя, успокойся, тут надо хитростью, а не лбом.

— Тогда я сдам крысу, что пыталась сорвать отбор, — я произнесла слова с коварством и  посмотрела на молокососа с интригой.

Мордор, поняв, что всё идёт совсем не по плану, с силой сжал рукой рот Ирины. 

“Молокосос” встал и улыбнулся, он неожиданно галантно подал мне руку. Я, засияв, приняла её. И… Последовала за ним, подмигнув Мордору.

“Что же ты сделала, дурочка белобрысая? С кем… кроме меня задумала водиться!?”

Ира, сложив в секунду весь пазл в одну картинку, и, улучив оцепенение Мордора, сильно укусила ЧОПовца за руку, и когда он резко её убрал, а Ася уже фактически покинула помещения. Закричала, что есть мочи: “Катыше-е-ек!”. Ася, вырвав руку из цепких лап молокососа, резко остановилась. 

Было произнесено их стоп-слово. Поднят их красный флаг. Слушаться следовало безукоризненно. Сию же секунду. Солдат готов к бою.

Мордор поволок меня к дверям. И я… Не сопротивлялась. Лучше я вылечу с отбора, чем Луиза пострадает или лишиться жизни. Для меня это всё временные трудности, а для неё — целая жизнь. Нельзя так. 

— Если я действительно в списках… —  послышался около дверей Асин голос. Бьюсь об заклад, Мордор это тоже слышал. И взбесился ещё больше, так как дёрнул меня сильнее к двери.

А дальше зловещий загробный голос, отвечающий на Асину реплику: “А если нет?” — и Мордор не выдержал. Он яростно с ноги открыл дверь. Услышав Асин ответ — он, собирающийся меня сдать, мгновенно закрыл мне рот, чтобы я не дай бог… Что? 

И каким-то магическим образом, как это бывает на операциях, на которых Пациент стремительно сгорает словно церковная свечка на столе — включился мозг, который моментально разложил всю симптоматику. Зачем Мордор повёл Луизу к отборщикам? Почему ему было всё равно, кто прав или кто виноват в сложившейся ситуации? Не потому ли, что, скорее всего, ему надо было любым путём попасть внутрь, к отборщикам? Учитывая, что ребята сами себе на уме и к ним просто так не подберёшься, судя по слухам, он воспользовался вчерашней ситуацией со мной и этим дебильным корнем ху-хер-феллумма и повёл “крысу”, которая могла бы отправить их отбор на заклание. И так как по слухам, никто “оттуда”, от отборщиков не возвращается, то получается… Что он закрыл мне рот, не желая терять “своё преимущество”, “свою проходку”... Чернушный мужлан повёл её туда как дань! Нет, как жертвоприношение богам!