вопиющий. Расходы на содержание железных дорог, несмотря на угрожающе растущее расстройство их работы, увеличилось в 17-м году почти на два миллиарда рублей. В общем, вывод из этого делался провидческий. Цены растут на всё и вся, к зиме, если не случится чуда, можем остаться без дров, керосина и хлеба. При этом введение государственной монополии на спички, соль, сахар и прочее необходимое не спасет. Спасти может только всемерная экономия и – внимание – «твердый окрик власти на всех этих мародеров тыла, тянущихся к скудным государственным сбережениям».

25.08

В этот день – 12 августа 1917 года – в Москве открылось Государственное совещание. Его проведение было инициативой Керенского в ситуации обостряющегося кризиса и невозможности откладывать в неизвестность решение актуальных проблем. И сама по себе инициатива эта вызвала протест. У системных противников – большевиков – потому, что им не нужно было, чтобы правительство пришло к каким-то конкретным решениям в национальном вопросе, в вопросе о государственном устройстве России. А все остальные были недовольны тем, что Керенский начинает предрешать проблемы, которые выходят за рамки его компетенции. Все эти вопросы должно решать Учредительное собрание, а не министр-председатель с диктаторскими полномочиями. Итак, Александр Федорович оказался в патовой ситуации. Какой ход ни сделай – подвергнешься критике.

Государственное совещание открылось на фоне крупного скандала. Он был вызван резким интервью, которое лидер украинских сепаратистов Винниченко дал французской газете «Интерсежен». В нем он утверждал, что солдаты-украинцы воюют против немцев вдвое лучше, чем русские. Отсюда требование – свести три миллиона солдат и офицеров украинской национальности в отдельную армию. Кроме этого, Винниченко требовал незамедлительно, не ожидая окончания войны, предоставить Украине автономию, а для начала определить ее собственную территорию. Рада требовала включить в состав автономной Украины девять губерний – Киевскую, Черниговскую, Подольскую, Волынскую, Полтавскую, Харьковскую, Екатеринославскую, Херсонскую и Таврическую. Керенский соглашался только на пять первых из названного списка. Но, главным образом, скандал был вызван явными угрозами и шантажом со стороны Винниченко: «Во французской печати утверждается, что украинский сепаратизм действует на германские деньги. Это утверждение может привести только к росту германофильских чувств у украинцев и надежды на сотрудничество с Австро-Германией». Это был явный перебор. Временное правительство квалифицировало заявление председателя Центральной рады как акт государственной измены. Винниченко решено было дать время на то, чтобы обдумать свое поведение и выступить с опровержением. Иначе он будет подвергнут закону о внесудебных арестах, и ему будет предложено покинуть пределы России. Соратники пытались заступиться за своего лидера, заявляя, что французский корреспондент исказил подлинные слова Винниченко. Спустя два дня он сам решил, что лучше откреститься от своих заявлений. В тот день из Киева пришла телеграмма Винниченко: «Категорически отрицаю мысли, слова, приписанные мне. Я не мог говорить о германофильских течениях в Раде. Я говорил только о том, что из-за жестоких гонений царизма на украинство у нас возникли такие настроения. Это столь же естественно, как то, что нынешний демократический и республиканский строй России ближе по духу украинской демократии и в большей степени обеспечивает права украинского народа, нежели монархические Австрия и Германия. Я лишь подчеркнул, что недоверие Временного правительства к стремлениям украинцев обрести автономию и противодействовать этому порождают обратную реакцию, усиливают сепаратистские тенденции среди групп крайних радикалов, но не в смысле перехода в стан врага, а в смысле полной самостоятельности Украины. Но эти группы значительным влиянием на Украине не пользуются. Мы же прекрасно понимаем, что Рада обязана, с одной стороны, взять власть, но с другой – обязана не идти на разрыв с Россией, который может привести к появлению на Украине немцев, которые разорвут единую Украину на две половины».

28.08

В этот день – 15 августа 1917 года по старому стилю – в Москве завершило работу Государственное совещание. Так и хочется сказать – «так называемое», потому что функция и полномочия этого собрания выглядели весьма расплывчато. Лучше в духе агитпропа именовать его Всероссийским политическим форумом. Сам факт созыва свидетельствовал о тяжелом кризисе и власти, и общества. Определенной повестки дня не было. Представительство на совещании политических сил было самым разнородным и мало соответствующим их весу и политическому влиянию. 488 депутатов Государственной думы всех – подчеркиваю – всех четырех созывов, 129 человек от Совета крестьянских депутатов, 100 от Советов рабочих и солдатских депутатов, 47 от городских дум, 117 от армии и флота отдельно без участия Советов, 313 от кооперативов, 150 представителей торгово-промышленных кругов и банков, 176 профсоюзных деятелей, 118 земцев, 83 представителя интеллигенции, самой расплывчатой категории, 24 священнослужителя и 58 человек от различных национальных организаций. И это мы еще перечислили половину – всего на совещании присутствовало около двух с половиной тысяч человек. Все использовали трибуну совещания для пропаганды своих идей и программ. Большевики, в своем стиле, хотели выступить с декларацией, разоблачающей контрреволюционную сущность Временного правительства, а потом гордо покинуть зал заседаний. Но даже этого им сделать не удалось. Их представительство в Советах было заблокировано. Пришлось довольствоваться профсоюзной и кооперативной квотами, которые право на возможность зачитывать декларации с трибуны не предполагали.

Совещание вылилось в демонстрацию сил и намерений различных политических групп и партий под знаком растущего недовольства всех – и левых, и правых – деятельностью правительства. И хотя Керенский, открывая совещание, заверил, что «железом и кровью» раздавит все попытки сопротивления правительству, сопротивление этому самому правительству, по сути, оказали все. Фактически произошел раскол между умеренными силами, с одной стороны, и радикально-революционными – с другой, что было бы, впрочем, еще не так неожиданно. Но обозначилась и третья сила – консервативно-умеренная. В выступлениях генералов Корнилова и Каледина, лидера кадетов Милюкова и видного монархиста, лидера Союза русского народа Шульгина был предложен кардинальный путь развития: ликвидация Советов, упразднение общественных организаций в армии, война до победного конца, суровая по законам военного времени дисциплина в тылу и на фронте. Лозунгом этой группы сил стало требование такой власти, которая, по словам казачьего генерала Каледина, «была свободна от необходимости после каждого шага оглядываться на всевозможные комитеты и советы, и отдающая себе отчет в том, что источником суверенной государственной власти является воля всего народа, а не отдельных партий и организаций». Недовольны были и бизнесмены. В общем, все выговорились, а ситуация не изменилась. Миллионер Рябушинский, завершавший в те месяцы строительство нового автогиганта – завода АМО в Москве, – заявил, что Россия управляется в настоящий момент мечтой, невежеством и демагогией. То есть ненароком дал яркие определения тем самым трем силам, которые обозначились в ходе совещания. Никаких документов и резолюций на совещании