– Ей – можно, – тихо ответил он.

– Вот хрень. Слушай, я не знала. Правда не знала. Иначе рассказала бы полиции.

– О чем?

– О ее другом парне.

Стены кафе угрожающе сдвинулись. Казалось, они вибрируют; Джейкоб вцепился пальцами в стол, чувствуя, как от головы вдруг отхлынула кровь.

– Не хочется тебя расстраивать…

– Дженни, ради бога, мне сейчас не до того!

Дженни начала рассказывать, как за несколько недель до происшествия придерживала волосы Эми в туалете паба «Слипер». Его шея покрылась испариной.

– Она тогда реально нажралась. И все продолжала что-то вещать, даже когда ее рвало. Я решила, что это просто пьяные бредни. Тем более я и сама плохо на ногах держалась. А что, если они были не такие уж и пьяные? Не такие уж и бредни? – Она подняла голову и смотрела на него широко раскрытыми глазами. – Если бы я знала, что все так обернется, то обязательно сказала бы полиции. Но тогда я просто не придала этому значения.

– Не придала значения чему? – нетерпеливо спросил он.

– Она сказала, что чувствует себя виноватой. Потому что ей нравится кое-кто еще, а она нравится ему.

Джейкоб резко откинулся на спинку, точно его дернули сзади за волосы.

– Прости, пожалуйста. Она тебя любила до безумия. Но запуталась. Я спрашивала, кто он, но она не призналась.

– И никаких идей?

– Она сказала, вы с ним очень хорошо знакомы. И поэтому ей особенно гадко. Не смотри на меня так, прошу тебя! Она сказала, что между ними ничего не было. Больше мы об этом не заговаривали. Надо было спросить ее еще раз, когда она протрезвела, но я не стала.

– И почему же? – спросил он с каменным лицом.

– Потому что я не хотела это знать. – Дженни снова опустила взгляд. – Мне неприятно было думать о том, как она с тобой поступает.

Ему показалось, что почва уходит у него из-под ног; перебирая в памяти школьных знакомых, он начал выплевывать одно имя за другим. Сморгнув слезы, Дженни предостерегающе выставила руку:

– Я не знаю, Джейк! Правда, извини.

– Не знаю даже, что сказать… Сейчас уже поздно на нее злиться, но именно этим я и занимаюсь…

– Она любила тебя, Джейк. Как бы там ни было. И я очень надеюсь, что она не наделала глупостей, стараясь выиграть наше идиотское соревнование.

– Не могу поверить, что она так наплевательски к этому относилась. Я был уверен, что это важно для нее.

– Так и было, Джейк.

– Ни хрена подобного, Дженни. Ты даже не представляешь, как долго я ее ждал…

– Мне очень жаль.

– Мне тоже.

– Я скоро уйду в отпуск по уходу за ребенком, – говорил Мэтт, – так что времени у меня совсем мало.

Ее рука, прижавшая к уху телефон, слегка дрожала. Отпуск по уходу за ребенком… Вот теперь у Мэтта все как надо. Все по-настоящему. О своем отпуске он объявил тем же бесстрастным тоном, что и об алиби Пола Уилера.

Когда на экране высветилось имя Мэтта, она чуть было не перекинула звонок на голосовую почту, стесняясь того, что дело не продвигается. Но он звонил – а это означало, что его пальцы искали ее имя в записной книжке, что он специально выбирал укромное место для разговора, что он выкроил крупицу драгоценного времени лично для нее. Она понимала: нужно ответить.

– Пускай твоя идея с Полом Уилером и не прокатила, но я тут думал о том, чтобы поискать похожие случаи. Помнишь, ты просила?

– Конечно, помню.

Я все помню, Мэтт. Я без конца прокручиваю в голове наши разговоры, пока не затошнит.

– Ну так вот, я наконец разгреб свои текущие дела и вчера смог этим заняться. И нашел кое-что, что может пригодиться.

– Да ты что? – Она с размаху опустилась на диван прямо в мокрой спортивной форме, и вокруг тут же образовалось темное пятно. Дождь хлестал в старое кухонное окно, ветер злобно свистел в дымоходе и стучался в каминную решетку, требуя, чтобы его впустили. Неужели и правда что-то новое? Подарок от Мэтта, способный хоть на миллиметр сдвинуть все с мертвой точки?

– Ты особо губу не раскатывай, но давай лучше обсудим это не по телефону.

– Отлично, я готова. Прямо сегодня? Когда ты сможешь?

* * *

У нее было два часа, чтобы собраться, доехать до станции, припарковаться и купить билет на поезд. Два часа – и никаких походов на кухню. Никаких глоточков для храбрости. Ее пробил озноб; опустив глаза, она увидела, что так и сидит в промокших легинсах и толстовке. Потные волосы слиплись в сосульки, щеки в красных пятнах.

Она забралась под душ, и второпях плеснула шампунем в глаза, и порезала бритвой ногу.

Какое счастье, что у нее мало времени. Иначе она бы так и сидела как парализованная, задыхаясь при мысли о том, что снова его увидит. Его лицо будет так близко, что она почувствует запах крема для бритья. Впервые за эти бесконечные годы. Возможно, он уже начал седеть. Ему пойдет седина.

Будь у нее впереди еще несколько дней, она бы вся издергалась. Заказала бы штук двадцать новых шмоток, меряла их все по очереди и в слезах отшвыривала, прихлебывая красное вино, чтобы успокоить нервы и затуманить отражение в зеркале. Но сейчас половина вещей была в стирке, а половина от второй половины сушилась на кухне, так что выбор был невелик.

Она надела белье одного цвета. Выбирать его было как-то неловко. Натянула самые чистые джинсы и облегающий джемпер от Jack Wills, который – как она надеялась – болтался на ней меньше, чем остальные.

Включила фен на максимум, высушила волосы. Трясущимися руками неловко наложила макияж, но тут же смыла: она накрасится в поезде, когда сердце перестанет выпрыгивать из груди.

* * *

– Хорошо выглядишь, – соврал Мэтт.

– А ты выглядишь потрясающе, – ответила она, что было чистой правдой.

Он и пах потрясающе. Роскошный мускусно-древесный аромат. На секунду она замерла, не в силах оторвать от него взгляд. Ему шел его возраст; шли мелкие смешливые морщинки вокруг глаз, шли тончайшие серебристые ниточки в коротко остриженных волосах. Вид у него был шикарный, с благородными потертостями, как у классического дивана дорогой кожи.

У нее на вооружении был типичный арсенал тридцатилетней женщины. Навороченная сумочка, дорогая косметика и маска приличия.

Плюс в том, подумала она, что сейчас она выглядит заметно лучше, чем в прошлый раз. По крайней мере, ей так кажется.

– У меня времени в обрез, – сказал Мэтт, явно не собираясь вдаваться в подробности, – поэтому давай прямо к делу.

– Конечно.

– Сначала ты.