В воздухе, примерно в метре по направлению к волшебнику, из глаз которого бил поток некого излучения, прекрасно видимого обычным зрением, появилось изображение, повторяющее облик самого обычного землянина в рваной рубашке и узковатых трофейных штанах, которые давно надо было почистить. Вокруг него тотчас же стали возникать некие дополнительные конструкции в виде символов, буквенно-цифровых абракадабр, понятных лишь посвященным, и даже каких-то графических подобий диаграмм. Еще ближе к чародею замер странный фантом, напоминающий медузу, частично растекшуюся по формочке в виде тела человека и пронзившую ее сотнями и тысячами нитей, будто грибница. Вероятно, так сейчас выглядит слившийся с телом носителя живой артефакт.

Судя по паническим образам, доносящимся от него, опытнейший менталист уже заковал его аналог сознания в нечто вроде саркофага и теперь осторожно пытался пробраться внутрь, так как думал, будто там есть еще один слой. Понимание того, что один из сильнейших волшебников то ли страны, то ли мира сейчас запросто выжжет нам мозги или их заменитель, как никогда раньше сплотило человека и нечто, бывшее в не таком уж и далеком прошлом молодой и привлекательной ведьмочкой по имени Джулия. И тут Директор попал, его заклинания, нашарив в странном творении, получившемся из добровольной жертвы волшебницы и магии некоего древнего покровителя гномов, ведущие куда-то далеко ниточки, потревожили их. И даже, кажется, прошли по ним дальше, вызвав ответную реакцию.

Словами это ощущение не передать. Кто-то древний, голодный и дьявольски мудрый смотрел на мир через меня. Через артефакт. Через нас. Млфурий, от этого имени, всплывшего в сознании мучительно-болезненным мыслеобразом, веяло древностью, тьмой и вечной тишиной под недрами разрушившихся от собственной старости гор. Мы были его глазом, ртом и конечностью одновременно. И близко, очень близко находилась замечательная во всех отношениях еда, равная которой попадалась ой как редко.

Директор успел закричать, когда из моей груди вперед ударил буквально фонтан длинных тонких и хищных щупалец, состоящих не столько из плоти, сколько из желания потревоженной волшебником сущности утолить мучающий ее голод. Смертный гордец, испугавшийся, но не сломленный, приготовился к, пожалуй, самому тяжелому в своей жизни бою, а бессмертная тварь, способная растворить в себе, наверное, саму ткань мироздания, была твердо намерена не упустить попавшее в зону ее досягаемости лакомство. Завязалась короткая, но страшная битва, исход которой до последнего момента был неясен.

Находящиеся под воздействием чар люди дружно взывали и поперли вперед так, словно каждый из них являлся олимпийским чемпионом по многоборью, наглотавшимся допингов до полной потери чувства самосохранения. Они перепрыгивали через препятствия, отбрасывали в сторону вменяемых заговорщиков, словно кукол, карабкались по почти гладким стенам с ловкостью обезьян. Но моментально добраться до места схватки все-таки не могли.

Часть протянутых к волшебнику отростков вспыхнула огнем, часть промахнулась, отброшенная невидимой ударной волной, несколько штук оказались превращены в ничто ударившим с навершия посоха темным лучом, но две или три ловких конечности достигли своей цели, пронзив тело мага и буквально всасывая все, что они нашли внутри него. Кровь. Мясо. И, похоже, даже душу. Вот только Директор, похоже, не зря считался одним из опаснейших магов мира, да к тому же он имел дело не с самим Млфурием, а скорее с некоей его частичкой, способной просочиться в реальность через канал, связывающий гномьего то ли бога, то ли демона и созданный при помощи его силы живой артефакт.

От волшебника во все стороны ударила волна мертвенно-зеленого света, оставившая от столпившихся за его спиной людей лишь медленно кружащую в воздухе пыль, оседающую на пол одежду и брякнувшееся о камень оружие. По протянутым к нему щупальцам пронеслась волна некоего неприятного сияния, но они оборвали себя раньше, чем та успела достичь их источника. Отброшенные необычные конечности практически сразу сгнили. Та же участь постигла и ближайших зачарованных людей, уже практически добравшихся до нас.

– Меня так просто не возьмешь! – тяжело выдохнул волшебник, не обращая внимания на панику среди нормальных людей, шедших за его спиной, задетых краем его чар и затаптываемых сейчас ордой живых марионеток, завывающих, будто волки в голодный год. Из необычайно густой паутины вен, покрывшей теперь уже все его тело, вниз на каменный пол стекали тонкие струйки крови, в животе зияла громадная дыра, через которую можно было рассмотреть позвоночник, но он все еще стоял.

Млфурий заскрежетал зубами, если, конечно, у него были зубы, от злости, во всяком случае мысли этого древнего существа, которые не получалось не чувствовать, были окрашены именно дичайшей смесью раздражения, злости и голода. Дичь уходила! И древний покровитель гномов был этим фактом сильно расстроен. А я, больше не парализованный исчезнувшим белым светом и не управляемый чужой волей жестокого древнего могущественного монстра, упавший на колени и вопящий вслух от боли, осознал, что совсем рядом есть хорошее средство для исправления ситуации. Длинный и чуть изогнутый меч. Сейчас живой артефакт меня не усиливал, но я все равно оставался обладателем далеко не самых слабых мышц, да к тому же наделенным некоторым сопротивлением магии. А нас с волшебником разделяло всего несколько метров.

– Меня тоже! – Обхватить пальцами рукоять и броситься вперед было необычайно сложно, особенно тяжелым оказался первый шаг. Туловище, из которого торчали слабо подергивающиеся обрывки щупалец, казалось, весило целую тонну, а коленные суставы, очевидно, были заменены на едва ли не цельнолитые аналоги, для ходьбы, а тем более для бега совершенно точно не предназначенные. Директор, видя приближающуюся к нему угрозу, не стал пользоваться ментальной магией, очевидно, малополезной против меня, и коротко, без замаха пустил вперед волну пламени из выставленной вперед ладони. Вот только за секунду до этого я рухнул, наполовину желая увернуться, наполовину просто потеряв равновесие, ведь первоначально планировалось вовсе не неуклюжее падение, а изящный перекат.

Огонь прошел большей частью поверху, а меньшая скатилась по коже, словно вода.

– Вперед, смертный! – Мыслеобраз, пришедший от Млфурия, был мучительнее, чем любой ожог. – Убей его ради меня!

– Исполняю, – прохрипел я и метнул свое оружие вперед. Судя по звону, обо что-то оно там ударилось. Неужели волшебник успел отбить клинок посохом? Впрочем, почему нет, этот бугай еще крупнее и мускулистей меня, а значит, наверное, умеет пользоваться своим телом. И, кстати, слишком долго лежать на одном месте вредно для здоровья.

Секундой позже догадка, заставившая перекатиться поближе к Директору, подтвердилась. На то место, где я только что лежал, с размаху опустился хрустальный шар, венчающий конец посоха. И он оставил в камнях неплохую такую вмятину! А в следующий момент меня схватили руки подконтрольных менталисту людей и распяли, крепко потянув сразу за все конечности в разные стороны, будто диковинная пыточная машина.

– Ну, вот и все, – не отказал себе в маленькой радости напоследок позлорадствовать волшебник, направляя в мою сторону свободную от оружия руку, но вдруг вздрогнул и медленно обернулся вокруг своей оси, явив воткнутый в спину ржавый кинжал.