и не был уверен в правильности решения, но отказаться не смог.

— Будет лучше, если вы сделаете фотографии, — предложил я. — Не дай Бог, я потеряю или по каким-то причинам лишусь этого медальона. Думаю, так будет лучше.

При первой же беседе с кураторами КГБ, куда меня вызовут, я оставлю им фото и адрес Лиины Игнатьевны. Они пообещают сделать все возможное и отыщут сестру матери и брата Бориса. Через три года они встретятся в Барановичах, и я получу от них письмо с благодарностью и приглашением в Белоруссию и Францию, но так им и не воспользуюсь.

В 1976 году во время стоянки в Дюнкерке я случайно наткнусь в записной книжке на номер телефона Анри и позвоню. Ответит мне молодой мужской голос и скажет, что отец не может подойти. Он передаст трубку матери и, к моему удивлению, она узнает меня сразу и заплачет, как думаю, от радости. Через четыре часа у борта остановится "Ситроен", из которого выйдут Лиина Игнатьевна, незнакомый мужчина и два молодых человека, похожих друг на друга. Они пробудут у меня шесть часов, и за это время я узнаю, что Анри погиб при задержании преступника в 1968 году и помогать воспитывать близнецов приедет Борис Осипович, брат Лиины, да так и останется на постоянное жительство. Благодаря полученному в СССР медицинскому образованию, он устроится там же, где работала Лиина.

Как она выразилась тогда, пусть не особо счастлива, но в семье мир, достаток и взаимопонимание. В Белоруссии к тому времени родных уже не оставалось, и ехать туда с детьми, выросшими во Франции, смысла не имело.

Когда машина тронулась и скрылась за пакгаузами, я с грустью понял, что уже не увижу их больше, и в памяти моей Лиина Игнатьевна останется спасательным кругом во время моего пребывания в госпитале чужой страны и подтверждением того, что хорошие люди есть везде.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Известий от консула не было, я от Анри позвонил в Таллин. В трубке долго шли какие-то гудки, потом ответила телефонистка Москвы, которая приказала ждать. Еще через минуту такой же строгий голос ответил из Таллина и тоже приказал — ждите.

В рубке что-то то щелкало, то скрипело, то шипело и, наконец, телефонистка объявила, что абонент не отвечает, и тут же предложила: — Если хотите что-то передать, говорите, я записываю.

Я продиктовал как можно короче:

У меня все в порядке. Лечение закончил, жду известий из консульства.

Не дождусь встречи. Всем привет, Скучаю, целую. Лев.

— Сообщите, кто подписал телефонограмму, должность и номер.

Я продиктовал по буквам свою фамилию, должность — третий штурман теплохода "Эльва" Эстонского морского пароходства.

В трубки раздались короткие гудки, а вслед за ними один продолжительный. При всем моем оптимизме надежды на то, что это отчаянное послание дойдет до адресата, у меня не было. Но на это раз я ошибся. Советская система международной телефонной связи работала четко и по своим правилам. Мое послание, как я потом узнаю, передали сначала в органы. Оттуда его направили в пароходство, которое с их разрешения сообщило его по телефону тестю, и сложная бюрократическая машина заработала.

В пароходстве, зная стоимость одного дня моего пребывания в госпитале, известили ММФ, а то по своей линии — торгпредство в Париже. Поскольку последнее было конкурентом в некоторых вопросах консульству, оно не преминуло обратиться с разъяснениями к послу. В благородном семействе запахло скандальчиком, который был ни к чему, и в Москву, в дом на Смоленской улице, полетела депеша, в которой ММФ обвинялось в бездействии. Соответствующий отдел министерства спустил указание нашему агенту в Кане, агентирующему советские суда, и шустрый агент рано утром стоял у моего изголовья, нежно тормоша за плечо. Я едва успел позавтракать, как он сообщил, что после обеда будет ждать машина и по предварительной договоренности меня повезут в Париж, для того, чтобы отправить на Родину самолетом Аэрофлота.

Агент действовал гораздо оперативнее, чем консульство, и после обеда было получено указание доставить меня в Париж к полудню следующих суток.

Уже несколько дней в конце марта во Франции стояла отличная весенняя погода с ярким солнцем и температурой днем более двадцати градусов, и практичный агент посчитал, что будет несправедливо терять мне зря представившуюся возможность ознакомиться с прекрасной страной. Стоимость моего трансфера включала километраж туда и обратно, суточные шофера, мои представительские, на питание, курево и т. д. и командировочные. В счет последних агент предусмотрительно вручил мне двести долларов на случай непредвиденных расходов, за которые я должен был отчитаться в пароходстве.

Шофер санитарного "Ситроена", пожилой француз родом из Страсбурга, прилично болтал по-немецки, весьма обрадовался возможности не торопясь показать русскому красоты страны, которую он любил не менее, по его словам, жены, и, тепло распрощавшись с медперсоналом, мы плавно покатили по чудесным дорогам на самом комфортном французском лимузине с красным крестом на бортах.

При выезде из Кана свернули на дорогу, ведущую в провинцию Бретань, самую западную часть Франции. Можно было не спрашивая догадаться, куда мы едем, на берегу залива Сен-Мало расположен одноименный город и знаменитый монастырь Монт Сант-Мишель. Монастырь расположен в отдалении от берега, а ведущая к нему узкая дамба, затапливаемая высоким приливом, делала монастырь практически неприступным и помогала спасаться его обитателям от врагов, которых в этих местах бывало достаточно, ведь Англия, многовековой соперник Франции владел островами Гёрнси и Джерси, расположенными рядом.

Сен-Мало — город крепость, прибежище французских пиратов, нападавших на корабли, идущие в Англию и Северное море. Так уж случилось, что многие знают английских пиратов, но людей этой профессии и во Франции в свое время было немало. Французские пираты Жан-Франсуа Но, славившийся своей жестокостью, и Граммон одержали немало побед над испанским и португальскими флотилиями, успешно грабили мексиканские порты и брали крепости испанцев.

Французские моряки успешно совершали рейсы в Южную Америку, обходя мыс Горн, сделали немало открытий в мировом океане, весь мир знает имена Луи-Антуана де Бугенвиля, Лаперуза, Дюмона-Дюрвеля. И нередко с ними рядом были французские монахи, в том числе и из монастыря Сент-Мишель.

Французы сохранили Сент-Мало в том виде, в котором он был несколько веков назад. Монастырем мы полюбовались издали, а вот в пиратском городе сделали остановку, побродили по его восстановленным после жестоких бомбежек союзниками улочкам, отведали в рыбном ресторанчике креветок и устриц. Спустились на берег во время отлива, откуда открывается вид на нависший высоко над морем и нашими головами город и порт со стоящими в нем судами.

Далее наш путь