Я недовольно глянул на коротко стриженный затылок капитана Шевелитько, качающийся передо мной. От него пахло одеколоном и парикмахерской… Офицер и джентльмен… Кто же ты такой, мосье Шевелитько? А чего тут гадать, скоро сам скажет. Рядом со мной, несколько боком, – на заднем сиденье «Эмки» было очень тесно, – мучился мужик с кубарями младшего лейтенанта ГБ. За ним, прижавшись к борту машины, молча мотался в такт покачиваний пепелаца Андрей. Его веки почти прикрывали глаза, на губах бродила слабая улыбка. За руль, передав Шевелитько свой страшный автомат, уселся здоровенный сержант-штурмовик. Все было мило, по-домашнему… Группа боевых друзей ехала на маленький пикничок.

И вот тут-то я почувствовал некий напряг со стороны капитана Шевелитько. На дефекацию его, что ли, пробило? Да нет, какую-то подлянку сделать хочет, гадский помначкар. Андрей шевельнулся. Он тоже почувствовал нарастающее напряжение частично позаимствованными у меня ментальными способностями.

Я мельком глянул на него. Тихо, Андрюха, тихо… Поиграем в поддавки, посмотрим на товарищей по оружию во всей их боевой красе… Андрей молча прикрыл веки и расслабился.

Сержант-капитан повернулся к нам с несколько напряженной улыбкой.

– Подъезжаем… готовьтесь.

Это и было сигналом – сидящий между мной и Андреем младший лейтенант качнулся, ухватился в попытке сохранить равновесие за спинку водительского сиденья, что-то там нажал, и мне в лицо понеслась струя газа.

Пришлось хрипеть и закатывать глаза. А то как же? Испортить ребятам весь праздник? Это не по-нашенски будет. Рядом забился в судорогах Андрей. Все, приехали… Я, от радости, перестал дышать. Точнее – задержал дыхание. А то кто его знает, какую еще гадость они распылили? Может – дихлофос…

* * *

С удовольствием предоставив группе захвата таскать наши сомлевшие тела, я пытался что-то разглядеть сквозь неплотно сомкнутые веки. Видно было немного. Но вполне достаточно, чтобы понять, что к славному ведомству Лаврентия Павловича Берии наши контрагенты, они же партнеры по контакту, не относятся. Эх, жаль, что из УК РСФСР убрали статью из свода законов Российской Империи о каторжных работах за воровское ношение военного мундира. Или есть что-то подобное? Не помню, как-то я слабо знаком с Уголовным кодексом, хоть и чту его, как завещал великий комбинатор…

Между тем суета вокруг наших обесточенных тушек продолжалась. Нас нежно и ласково лишили табельного оружия, быстро охлопали, в том числе и по интимным местам – я чуть не заорал от испуга! Гей на гее какие-то, право слово, и потащили в незнамо откуда открывшийся люк. Здрассьте! Вот тебе, бабушка, и летающая тарелка. Точнее, это средство передвижения больше всего было похоже на городскую булку, форма та же. Учитывая, что до гагаринского «Поехали!» было еще лет двадцать, да и кто нас посадит в тесную капсулу «Востока», а на подвижной состав Мира-основы это летающее хлебобулочное изделие было абсолютно не похоже, то на ум приходило лишь одно (помните Оккама?) – нас навестили земляки Адриана. Вот так встреча! И что это их подвигло на подвиги? Через полторы-то тысячи лет? Будем посмотреть…

Смотреть, однако, можно было лишь в серый потолок. Нас затащили в какую-то клетушку, пристегнули эластичными ремнями к ложементам и бросили одних. За прикрытым люком в переборке послышался неразборчивый говор, что-то лязгнуло, смачно выдохнул закрывшийся внешний люк, и булка дрогнула. Вперед, друзья, к новым приключениям!

– Андрюха, ты как там? Дышишь еще? – Я приподнялся, внимательно изучил большую блямбу в центре привязных ремней и раскрыл замок. – Твои в гости прилетели, как ты думаешь?

Андрей тоже сбросил тяжкие оковы, но вставать не стал, а удобно развалился на инопланетном подобии раскладушки.

– Мои… Я, когда этот тип рядом сидел, даже без аппаратуры различил излучения мозга. Все же у меня возможностей-то побольше будет. Ты извини, Тур, я тебе не все говорил…

– Да ладно, не тушуйся ты, высшая сущность. Я все понимаю. Соображаешь, кто они, и что делать будут?

– Если принципы космических и инопланетных исследований не очень сильно изменились за прошедшее время, то, я думаю, дела обстоят следующим образом, – Андрей на минутку замолчал, прокручивая в голове варианты. – Видимо, недавно, а может, уже и давно, на Мать вернулись мои хозяева…

– Ну-ну… хозяева! Ты, Андрюха, не судовое имущество, не швабра, там, или еще что. Ты – личность. Говори, да не заговаривайся!

Андрей поморщился.

– Это ты им объясни… Так вот, вернулись, значит. Скорее всего – небольшой корабль-разведчик. Цель – поиск и эвакуация оставленного экспедиционного оборудования. В первую очередь, естественно, меня… Все же у меня много чего в мозгах было, это опасные знания, понимаешь? Хоть и столько времени прошло, а оставлять БИУС без присмотра на чужой планете нельзя. Так вот. Думаю, послали на Мать какой-нибудь небольшой корабль. Научный или посыльный. Может, у него еще и другие задания были в той части пространства…

– Небольшой, это как? Сотни две-три звездных рейнджеров? Лучи смерти и прочая муть?

– Да нет, что ты! Небольшой – это и есть небольшой. Экипаж человек пять, научники – человек восемь, если они вообще есть на борту, ну и охрана. Шесть-восемь штурмовиков космического флота. По крайней мере, раньше так было.

– Этот… Шевелитько, он кто?

– Думаю, офицер-контактер. Ну, что-то вроде офицера-разведчика. Знаешь, социальная мимикрия, знание местного языка, способность быть своим в любой обстановке… Не боевик. Они практически никогда до силовых акций дело не доводят. Не та специализация, знаешь ли…

– Ясно. А боевые возможности этих штурмовиков?

– Не бойся, Тур! Против нас… против тебя они не выстоят. – Андрей сказал это и потупился. Я продолжал пристально смотреть на него. – Что смотришь? Я против них боевые действия вести не буду, и нечего на меня так зыркать!

– Андрей, да ты что, братишка? – Я постарался сделать голос как можно более убедительным. – Я их тоже резать пока не собираюсь. Ребята вроде бы вежливые, уважительные… Не гаечным ключом по башке дали, а всего лишь газом в морду брызнули. Да и сначала нужно узнать, а что, собственно, им нужно?

– Им нужен я… – безрадостно вздохнул Андрей. – Да, а что ты так распелся тут, Тур? Знаешь, очень возможно, что нас слушают.

– А и хрен с ними, пусть себе слушают. Лучше уяснят, что убивать мы их не будем и готовы к переговорам. Сколько нам лететь и куда мы летим, представляешь?

– Ну-у, как тебе сказать… Этот катер, скорее всего, идет сейчас в режиме невидимости, на минимальной мощности, чтобы не демаскировать себя при взлете. Минут восемь-десять до орбиты корабля-разведчика. Потом минуты полторы-две стыковка, подача воздуха в бокс, и все. А вот куда потом пойдет корабль, я не знаю. Или обратно на Мать, или домой…

Последние слова Андрей произнес с какой-то грустью.

– Не расслабляйся, старший лейтенант! У тебя теперь целых три дома. Будешь сам выбирать, где прописку выправить. Мать ведь тоже бросать нельзя. Все же Адриан… – я замолчал, потому что за переборкой послышался какой-то звук. Люк зашипел и ушел в стену. В кубрик вошли трое – один в светло-зеленом халате, с явно медицинским саквояжем в руках, и два штурмовика с оружием в кобурах. Первым они увидели меня, живого и бодрого. Андрей-то лежал. Штурмовик бросился вперед, отбросив с пути медика как досадную помеху. Не думаю, что он хотел меня обнять, не похоже было… Акт агрессии я пресек быстро и жестко, сметя телекинезом распоясавшегося космодесантника в дальний угол. Там он и затих. Наверное, впал в нирвану… Второй ганфайтер уже лапал свою авоську для ношения короткоствола. Это было опасно чреватостями, и мне пришлось поправить его поведение. Заодно поправил и физиономию. Уж больно неудачно этот штурмовик ударился мордой об косяк. Андрей отвернулся.