— В тебе я и не сомневалась, — процедила Иноземцева, и в ее устах это явно не было комплиментом.

— Может, и дрогнет, — сжав кулаки, бросил Макс. — Но я глаза закрою, Ромку вспомню — и перестанет дрожать!

— Кто еще считает так же? — обведя ребят тяжелым взглядом, поинтересовалась Инна.

— Я! — вскочила со стула Света.

— Я! Я! — на противоположных концах ряда поднялись еще двое: Павел Ким и Ира Зварыч, оба из бывшей шестерки Вербицкого.

— Пятеро, — холодно констатировала Инна.

«Меньшинство», — с облегчением подумал Олег, опасавшийся, что речь Мамая найдет отклик в сердцах слишком у многих. Он и сам понимал — в словах Стаса есть рациональное зерно, но в целом его предложение звучало чудовищно. Впрочем, так или иначе, было ясно, что Иноземцева на такое ни за что не согласится…

Светлов скосил глаза на Аду: не встанет ли, не поддержит ли идею расправы над своими недавними мучителями? Вот ее, поступи она так, он бы, наверное, не осудил… Но девушка сидела с каменным лицом и молчала.

Зато не молчали другие.

— Лысый Чибис тоже будет «за»! — выкрикнул Макс. — Уже шесть!

— Ленка, уехавшая на вездеходе, за Рому сама туркам горло перегрызет! — вторила ему Света.

В этот момент дверь столовой распахнулась, и Олег уже успел представить, как поддержать единомышленников вбегают упомянутые Антон и Лена, но на пороге появились вовсе не они, а всклокоченный Тёма Борисов. Человек-с-ружьем-номер-два — на этот раз, правда, он был безоружен — тяжело дышал и выглядел так, словно по пятам за ним гнались голодные Чужие.

— Что такое? — встревоженно обернулась к нему Инна.

— Там у меня… — задыхаясь, выговорил юноша. — Точнее, в комнате рядом с моей… Там труп! — выпалил наконец он. — Какой-то девочки!

Планета Новая Земля, Крепость Росс, семнадцатый день в новом мире

— Мне сказали, их можно соединить между собой проходом… — бормотал Тёма в дверях каюты. — Всю жизнь мечтал о двухкомнатной квартире… Ткнулся в соседнюю дверь — просто посмотреть, сильный ли там разгром — и вот…

Кажется, никто его не слушал. Всей толпой набившись в комнатку, народ пытался через головы друг друга заглянуть в открытую дверь санузла, где Инна склонилась над лежащим на полу телом. Одежда на нем была вся изодрана, а само оно — сплошь покрыто глубокими ранами, словно убийца задался целью как можно сильнее изувечить свою жертву. Лица, однако, он по какой-то безумной прихоти не тронул. Казавшегося сейчас совсем уж детским лица Ксюши Шиповой.

Закончив осмотр тела, Иноземцева устало поднялась и медленно повернулась к остальным. Ее зеленые глаза были пусты.

— Смерть наступила не менее суток назад, — глухо проговорила Инна. — Точнее — не скажу. Похоже, убили ее где-то в другом месте, а сюда принесли уже потом — крови под телом практически нет. Большинство ран, скорее всего, нанесено уже после смерти — они почти не кровоточили…

— Зачем?! — выдохнул рядом с Олегом Дима. Лицо Дроздова было белым, как снег.

— Не знаю, — развела руками Иноземцева. — Возможно, действовал маньяк. Или, уродуя мертвое тело, убийца пытался замаскировать какие-то прижизненные повреждения. Я не знаю. Я же не настоящий криминалист.

— Например, скрыть следы изнасилования? — спросила из толпы Аня.

— Я не знаю, — в третий раз повторила Инна. — Возможно.

— Вот же гады!.. — пробормотал рыжий Артем.

— Это турки? — почти без вопросительной интонации произнесла Света.

— А кто же еще! — процедил Макс.

— Они же говорили, что вообще не видели Ксюшу… — прошептала Вера.

— А еще они говорили, что ищут нашей дружбы! Сволочи! Ну что, по-прежнему станешь их защищать? — судорожно сжав кулачки шагнула к Иноземцевой Света.

— Так, спокойно, — нахмурилась Инна. — Я никого не защищаю. Мы выясним, кто это сделал, и виновный ответит.

— Какая разница, кто?! — заорал Макс.

— Что значит — какая разница?

— То и значит! Нет среди них невинных овечек! Один убил Рому, другой — Ксюшу, третий, наверное, держал, когда ее насиловали, четвертый издевался над Адой, пятый просто смотрел на все это и ржал… Ты спрашивала, не дрогнет ли у меня рука резать им глотки? Еще как дрогнет! Она и сейчас у меня вся трясется от мысли, что каждого из них я смогу убить только один раз!

Одобрительный гул был ему откликом. Молчали, кажется, только Вера, Тёма в дверях да Тимур с Настей, маячившие в коридоре за спиной Борисова.

Душа Олега рвалась на части. Пока речь шла о его собственном унижении или даже о гибели Ромы, он еще был способен отринуть эмоции и пытаться рассуждать категориями «человечность» и «правосудие», к тому же, как юристу, пусть так и несостоявшемуся, ему заведомо претила сама идея коллективной ответственности, но теперь, рядом с истерзанным телом Ксюши, все вдруг стало по-иному. Совсем по-иному.

— Ей было пятнадцать лет, — проговорил Светлов — совсем тихо, почти про себя, но услышали эти слова все. — Всего пятнадцать. Она в девятом классе училась…

Теперь Инна смотрела только на него. «И ты, Брут?» — словно, спрашивали ее глаза. Олег взгляда не отвел, хотя далось это ему и не легко.

— Мы не должны уподобляться тем, кого ненавидим… — выговорила Иноземцева. — Даже если на той стороне отпетые негодяи — мы не такие, как они.

Протиснувшись между Максом и Светой, к Инне приблизился Дима.

— Нет, — мотнул головой Дроздов. — Это Ксюша была не такой. Рома — наверное. А мы теперь такие.

— Я вам не позволю, — покачала головой Иноземцева.

— А мы не станем спрашивать твоего позволения, — расправив плечи, бросил ей в лицо Дима. — Извини.

— Перебьем гадов! — закричал Макс. — Перебьем их всех! За мной, наверх!

— Нет! — рявкнула Инна, но никто уже не обращал на нее никакого внимания.

— Нет! — неожиданно проговорил молчавший до этого момента Мамай.

— Что? — удивленно обернулся к нему Макс, уже, по сути, переступивший порог.

— Турки получат свое, — заявил Стас. — Но быть убитым, не успев толком понять, что происходит — слишком легкий для них исход. Казнь должна быть обставлена, как положено — чтобы приговоренные прочувствовали, что их ждет. Мы казним всех, кроме одного. А последнего отпустим восвояси. Пусть отнесет их головы домой. И передаст, что так будет с каждым, кто сунется.

— Согласен! — кивнул Макс после короткого раздумья. — Так и сделаем!

— Правильно! — поддержала идею Мамая Света.

— Хорошо, — выдавил Дима.

— Вы все безумцы, — Инна шагнула вперед. Толпа расступилась перед ней, словно перед прокаженной, не попятились только Олег и Вера. — Потом всем вам станет стыдно за то, что вы сделали! А я… — не договорив, она подняла руку к шее, сдернула с нее шнурок с капитанским кольцом — не выдержав рывка, тот порвался — и швырнула черный ободок на пол. Следом полетело ее собственное, офицерское кольцо.