…Лопата заскрежетала по бетону. Дальше копать было некуда. Я срыл альпийскую горку до основания.

Под ней ничего не было. Никаких конфигуратов. Только дренажная система, отводившая излишки влаги после полива.

Я застыл с занесенной лопатой и разинутым ртом.

Ну как так-то??!!

Единая и цельная картина мира раскололась, рассыпалась на осколки, и как я ни пытался, сложить из тех осколков новый пазл не получалось…

Признать, что вся история была мистификацией Плаща, я не мог. Сам чувствовал волну, покатившуюся во все стороны из Надино. Признать же, что Учитель во всех этих побрякушках не нуждался, что он был сам в некотором роде конфигуратом невиданной силы, – сделать такое допущение не позволяло мое материалистическое мировоззрение.

«Не называй его Плащом, Питер! Прояви хоть немного уважения к человеку, которого застрелил!»

«А ты не называй Учителем! Ну, вот чему ты у него научился, двоечник?»

«Ребята, я, пожалуй, пойду, – подал голос старина Джек Дэниелс. – Вы тут сами разбирайтесь, без меня. А если повстречаете какого-нибудь профессора-психиатра, непременно у него спросите: что такое шизофрения?»

Не знаю, сколько я простоял с лопатой над разоренной альпийской горкой, словно известная скульптура «Девушка с веслом». Время разбилось вместе с разлетевшимся на куски миром…

Потом скрюченные пальцы разжались. Лопата брякнулась на пол. Шаркающей походкой столетнего старца я поплелся наверх. Надежда поманила и развеялась, и не осталось ничего, совсем ничего, нет и не будет никогда…

Пусть уж за мной поскорее приезжают… Надоело все. Пора заканчивать.

А вот и они… Сверху доносились какие-то звуки, из кухни, кажется… Точно, из кухни. За мной… Интересно кто? Китайцы? СБ ЦАЯ? Какие-то новые игроки?

Альтернативу – мысль, что Натали за время моего отсутствия научилась самостоятельно передвигаться по дому и направилась сварить себе еще пельмешек, – не стоило рассматривать даже из академического интереса.

– Проходите, Петр Максимович! – услышал я голос. – Что вы там застыли? Я как раз кофейник поставил, выпьем кофе, поговорим о всяком разном, давно не виделись, найдется, что рассказать друг другу…

Последний раз я слышал этот голос, когда он грохотал над Садовой, разносимый далеко окрест мощными громкоговорителями. Голос принадлежал полковнику Бабурину по прозвищу Бабуин.

Действительно, давненько не виделись.

Год назад полковник Бабурин (тогда еще майор) часто гостил в нашем доме в Надино. По долгу службы гостил, не подумайте, что Питер Пэн способен водить дружбу с жабами, – Бабуин был нашим куратором.

Нашим не в том смысле, что курировал только семейство Пановых – нет, он курировал весь филиал, представляя в нем службу безопасности ЦАЯ. И уж заодно, по совместительству, занимался Петром Пановым, его чадами и домочадцами.

Последнее обстоятельство меня поначалу озадачивало и напрягало.

Я достаточно общался с жабами, чтобы усвоить некие базовые принципы, на которых организуется их работа. Вот один из них: никогда не делай то, что должен делать подчиненный. Даже если ты способен сделать в три раза лучше и в два быстрее – не делай. Натаскай, натренируй, выгони и возьми другого – но не делай, не теряй авторитет.

А он к нам регулярно ездил сам, привозил продукты, прочие запасы до подгузников включительно, получал от Натки списки новых заказов… В общем, делал то, с чем мог бы справиться любой сержант, имеющий соответствующий допуск, самый максимум – любой лейтенант.

Разумеется, обеспечением быта семьи Пановых дело не ограничивалось. Случались и «задушевные беседы», в ходе которых Бабуин задавал мне самые разные вопросы и даже предпринимал мягкие попытки вербовки. Однако, например, моих соседей Андрея и Лену – тоже аномалов, работающих на СБ, – вызывал к себе для подобных бесед всего лишь младший лейтенант, а к Питеру Пэну для задушевных бесед аж сам майор приезжал!

Со временем я привык к визитам Бабурина… Решил: в конце концов, я человек в Виварии далеко не последний, заместитель Эйнштейна, ко многим секретам допущенный… Что ж удивляться, что опекает столь значимую персону главный эсбэшник Вивария?

Наивный Пэн не догадывался, что объектом опеки и пристального внимания СБ был не он, а его дочери… Бездетный Питер Пэн ходил бы раз месяц в СБ на беседы, как и прочие. К младшему лейтенанту.

Проявляться интерес беспеки к Марише и Ане начал только в последний год нашей жизни в Надино. Зато проявлялся все активнее и активнее… Надо сказать, близняшки сами давали к тому немало поводов. Одна только история с уничтоженными электросетями и подстанциями чего стоила…

Наш куратор спустил ту историю на тормозах, как мне показалось (ошибочно показалось, понял я позже), его в тот момент гораздо больше интересовал Плащ, после нескольких лет отсутствия появившийся в Питере, успевшем превратиться за эти годы в Зону.

Но Бабуин все же не сообразил, при всем своем интересе к Плащу, что с ним напрямую связано неожиданное появление Дэниела «Светлячка» Азарры, словно бы ни на день не постаревшего (вернее, не повзрослевшего) после похищения из клиники Бехтерева и страдающего полной потерей памяти обо всем, что случилось с ним потом.

Майор позволил Светлячку пожить у нас в доме, использовав это как предлог для значительного увеличения числа охранников. Охрана не помогла – Плащ пришел в Надино, легко и непринужденно разобрался с Бабуиновым воинством и спокойно ушел вместе со Светлячком и близняшками.

Затем наши с куратором пути разошлись. Я отправился в Зону спасать дочерей, а Бабурин каким-то до сих пор мне непонятным способом отслеживал мои передвижения и нагрянул к месту обмена чуть ли не с полком элитного спецназа…

Причем я только много позже осознал все странности той истории: такое количество людей таилось совсем рядом – с техникой, со снаряжением, со всевозможными гаджетами и девайсами, – а Питер Пэн ни сном ни духом, ну то есть вообще ничего не почувствовал. И второй настораживающий момент: в самом начале сражения или Бабуин, или кто-то из его подчиненных применил против меня непонятный прибор… вообще непонятный, основанный на каких-то неведомых мне принципах, и тот не просто влет погасил мои аномальные способности, но и отправил ненадолго в отключку, заодно парализовав.

В последовавшей бойне Бабуин уцелел. Но после нее напрочь исчез из моей жизни. По слухам, он был вызван в столицу на разбор полетов вместе с Ильей Эбенштейном, но если последний на свою беду тайно вернулся в Тосно, то куратор Вивария от СБ пропал с концами. Я, грешным делом, посчитал, что он после грандиозного провала на Садовой, после огромных потерь обеспечивает безопасность какого-нибудь крохотного далекого объекта. Где-нибудь на границе тайги и тундры.

Как бы не так…