– А вы… понесетесь? – подозрительно прищурилась Настя, оглядываясь на поле, где устанавливали заново ворота. Она и сама всегда бесилась, глядя на киношных дурочек, с энтузиазмом драпающих навстречу опасности. Но есть ведь и второй киношный вариант: романтический герой, который главный маньяк и есть, хотя и совершенно не похож. Правда, Рудый вот как раз похож. Не на героя, нет. На слегка перенервничавшего маньяка.

– Понесусь, Анастасия Федоровна. И даже скорее всего – спасу. Только потом я вас сам загрызу, вот зуб даю! – и усмехнулся, открывая зубы, острые, как у хищника.

– Зачем мне ваш зуб? – Настя постаралась отвернуться от нависшего над ней Рудого.

– На удачу. – очень серьезно пояснил он.

– Вам удача самому… пригодится. Ничья же…

– А вы нам желаете удачи, Анастасия Федоровна? Или так… все равно? – опираясь ладонями на стену так что Настя оказалась в кольце его рук, шепнул Рудый.

– Конечно, желаю! Мы же ваши спонсоры, а не чьи-то еще! – возмутилась она, все так же не глядя на Рудого.

– Тренер! – заорали из раздевалки. – Вы где?

Рудый досадливо дернул уголком рта… посмотрел на Настю почти угрожающе, буркнул:

– После игры еще поговорим! – и смылся, оставив в одиночку раздумывать, маньяк он все-таки, или так просто… дурак. Пришла к выводу, что сама дура, причем абсолютная, но удирать расхотелось. А вдруг и правда, конкуренты у входа караулят?

– Последний тайм, счет 2:2 и все мы понимаем, что давние соперники не примирятся на ничьей! Трибуны безумствуют, самые слабонервные болельщики прямо на глазах утрачивают человеческий облик…

Ну вот что этот комментатор несет, люди же обидятся, потом претензии пойдут… По бортику вихрем пронеслась ярко-рыжая белка. Очень крупная белка. Настя выглянула из-под нависающего над их скамьей козырька трибуны – и тут же шарахнулась обратно от шлепнувшегося сверху белого «следа». Над ледовым полем теперь летали не три сокола, а целая птичья стая, а среди кресел на трибунах мелькали… коты! Здоровенные, прям настоящие мэй-куны! В проходах, свесив языки и тяжело дыша от возбуждения, метались несколько крупных псов. Их что, зрители привели? На час с питомцами расстаться не могут? Погодите, а вон то что – лиса? Или нет? А там…

Настя медленно прикрыла глаза. Она сама когда-то прикалывалась над лондонской подругой, рассказывая, что их дворовая медведица четырех медвежат принесла, троих по соседям роздали, а одного себе оставили, на поводке по улицам выгуливать. Но кто-то, похоже, еще круче прикололся. Настя открыла глаза. На ступеньках между трибунами, плечом к плечу, совершенно по-людски, сидели четыре медвежонка.

– Если они сейчас на балалайках заиграют, я хоть пойму, что с ума сошла! – пробормотала Настя.

– Хорошо, что игроки пока контролирую себя! – продолжал орать комментатор.

Это он называет – контролировать? Тут не только она, тут все с ума посходили! Почему Рудый не остановит мальчишек? Настя посмотрела на тренера… понятно, потому что он тоже очумел!

Бешенная схватка первых двух таймов теперь казалась мирной, респектабельной игрой, почти как английский крокет! Похоже, для «Волков» и «Соколов» ничья была страшнее смерти, а еще одна шайба в ворота соперников – дороже жизни! На льду шел бой. Рубилово без пощады и правил. Бабах! Разлетевшаяся вдребезги клюшка летит под ноги Лохматому. Банг! Выскочившие с двух сторон Клыкач и Корноухий зажимают между собой Пустельгу. Кувырком летит на лед Рыжий Киц, а сверху как подрубленное дерево обрушивается Пиннипед…

– Нарушение следует за нарушением, на скамейке штрафников обеих команд скоро не останется места! Несколько игроков и у «Волков», и у «Соколов» уже так серьезно травмированы, что не смогут вернуться на поле! Интересно, они еще помнят, что победу в матче приносят забитые шайбы, а не уничтожение соперника?

Игорь стиснул клюшку в руках, словно боялся – отпустит… и тут же кинется бежать, вопя и вскрикивая от ужаса. Он сказал Насте, что уже видел такое? Не-ет, такого он не видел! Не бой – ледовая бойня! Клыкач и Дербник несутся друг на друга, спеша перехватить шайбу, и никто не собирается отвернуть! Удар грудь в грудь, оба рушатся на лед, отлетевшую шайбу подхватывает Лохматый и… упавший Дербник судорожно дергает коньком… специально? Случайно? Рассеченная штанина Лохматого начала стремительно пропитываться кровью, клюшка дрогнула… и налетевший Пиннипед погнал шайбу к воротам «Волков». Удар! Шайба взлетела в воздух… И словно в замедленной съемке скользнула чуть не «впритирку» к шлему вратаря. Серый-младший только повернул голову – и шайба исчезла! Еще мгновение… И Серый смачно сплюнул шайбу на лед. Смятую и искореженную, будто ее жевали. Кровь текла из-под вратарской маски, заливая ему грудь.

– Этот матч, безусловно, войдет в анналы ОХЛ. Способ, которым вратарь «Волков» принял шайбу…

Комментатора уже никто не слушал. Разносящиеся над трибунами крики больше не казались человеческими, сменяясь лютым звериным воем и хищным птичьим клекотом. Но Игорь не смотрел на трибуны, он замер, не в силах отвести глаз от поля. Пара «соколов» сорвались со штрафной скамьи, врываясь в схватку, у выхода на поле в полной готовности застыл Корноухий, готовый выпрыгнуть на лед с последней штрафной секундой, а через минуту его уже волокли в раздевалку без сознания – атака на ворота «Соколов» разбилась об Таббибёрда и Сапсана. Разбилась в буквальном смысле. Обычно такой острожный и аккуратный Степняк схлестнулся с Пиннипедом – и от вроде бы легкого толчка лег на лед и свернулся в тугой клубок, прижимая колени к животу. Лохматый несся по полю, а за ним тянулся кровавый след и казалось, эти алые капли проступают прямо из посеченного коньками льда.

– До конца матча – минута, и счет по-прежнему 2:2! Игроки держатся на грани, битва титанов превращается в форменное побоище! У «Соколов» на площадке остались только Сапсан, Таббибёрд и Пиннипед – этих двоих ничто не берет! А вот «Волки» не в состоянии выставить даже обязательных трех игроков: на ногах остались лишь Рыжий Киц и отказывающийся покинуть поле Лохматый… А, вот, простите, мне указывают, что я неправ – на скамейке запасных «Волков» еще один игрок…

Игорь обернулся: кто, ведь никого же не было… Никого и не было. Рядом с ним никого не было. Он сидел на скамейке один. Он. На скамейке. Комментатор говорил о нем.

Но он же не может выйти? Настя права, как всегда, надо было сматываться. Вот она повернулась, рот ее беззвучно открывался, но Игорь и так знал, что она ему кричит! Рудый оглянулся на ее крик: медленно, пока еще медленно, ему слишком трудно отвернуться от поля… Игорь сорвался с места