Детлев Гантен, всемирно известный фармаколог, всю свою жизнь изучавший гипертонию, видит истоки этой регуляции в истории эволюции. Поскольку при стрессе давление повышается, а чувствительность к боли снижается, то при ранении у человека остается шанс сбежать. Когда все функции тела подчинены борьбе за жизнь, нечувствительные предки оказываются в выигрыше. Точные механизмы взаимодействия между шейными барорецепторами и точками поощрения и давления в мозге все еще изучаются, но уже очевидно, что особую роль здесь играют эндорфины – вырабатываемые телом гормоны счастья – и та боль, которую испытывает тело. Гантен резюмировал так: «Высокое давление дает ощущение эйфории, и его повышение намного приятнее, чем понижение».

Психологические исследования показывают, что не только тело становится невосприимчивым к боли, душа тоже «притупляется». Негативные переживания других людей кажутся менее серьезными. И многим это нравится. Повышенное давление может быть приобретенным поведением: я волнуюсь, давление повышается, я чувствую меньше, привыкаю к приятному притуплению чувств и вхожу во вкус этого фатального круговорота. Это объяснило бы, почему многие люди внутренне находятся под давлением, а снаружи выглядят так, как будто их не смог бы вывести из себя даже саблезубый тигр. Офисные факиры, куда ни глянь! А когда доктор предлагает снижать давление таблетками, все внутри восстает: во‑первых, я не чувствую себя больным. Во-вторых, плохие последствия через десять или двадцать лет теоретически страшат меня, но я живу сейчас, и до сих пор все было нормально. И пусть лучше моя кровеносная система останется под давлением и я не буду замечать этого, чем мое давление нормализуется и я пойму, что кручусь, как белка в колесе. И неожиданно отказ от приема таблеток уже не кажется таким безрассудным, он становится скорее защитным рефлексом души, которая тревожится за свой панцирь.

Конечно, производители таблеток хотят сбывать свои пилюли. И лучше новые и дорогие, чем старые и зарекомендовавшие себя, ведь без патента они стоят намного дешевле. Бывает, что из-за передвижения границ допустимой нормы то в одну, то в другую сторону людей неоправданно классифицируют как пациентов. Поэтому тому, кто не может контролировать свое повышенное давление диетой и упражнениями, стоит воспользоваться разумно подобранными лекарствами. Это лучше, чем дальше изображать из себя факира и однажды сыграть в ящик. Тело считает, что повышение давления полезно для нас, потому что думает, что в краткосрочной перспективе речь идет о выживании. Но если мы хотим жить долго, то лучше воспрепятствовать этой старой эволюционной механике. И наше тело отблагодарит нас.

Мост Золотые Ворота в Сан-Франциско является чудом архитектуры и магическим местом для людей, которые хотят свести счеты с жизнью.

Суицид до сегодняшнего дня остается табуированной темой. Мы лучше информированы и лучше лечим основные душевные заболевания, поэтому число суицидов за последние тридцать лет снизилось с восемнадцати до десяти тысяч в год в одной только Германии. Но «злокачественная печаль» по-прежнему заканчивается плохо. Сержант Кевин Бриггс был одним из полицейских, отвечавших за мост Золотые Ворота, а также за всех тех, кто стоял на его краю. После ухода в отставку он сделал доклад: «Мифы моста гласят, что, если прыгнуть меж башен, можно попасть в другое измерение и оставить все свои заботы позади. В реальности дело обстоит иначе. Все чудом выжившие люди говорили, что через секунду после того, как они разжали пальцы, им становилось ясно, что это ошибка. Сегодня они счастливы, что их спасли».

Депрессивный человек не хочет умирать, он просто не хочет жить прежней жизнью. Он хочет, чтобы время безнадежности, пустоты и самобичевания закончилось. И он хочет, чтобы кто-то выслушал его, а не говорил: «Возьми себя в руки». Что такое депрессия, знают только те, кто от нее страдает, а «взять себя в руки» может только тот, кто не страдает тяжелой депрессией.

Депрессия относится к наиболее частым и, по большей части, недооцененным заболеваниям. Из примерно 4,9 миллиона человек, ежегодно страдающих от депрессии в Германии, лишь малая доля получает оптимальное лечение. Более чем у половины пациентов заболевание остается невыявленным – или родственники и участковые врачи не распознают его тяжесть, или пациенты ставят во главу угла телесные симптомы. И даже при постановке правильного диагноза врачи иногда назначают неэффективную терапию или прерывают эффективную. Страдание людей и цена такого положения дел для общества чрезвычайно высоки по всему миру, в том числе и у нас.

Стало ли депрессивных людей больше, чем раньше? Вероятнее всего, нет, рост показателей в статистике обоснован тем, что раньше врачи ставили другие диагнозы. В больничном листке значилось «боли в спине», хотя у пациента болела душа, и это сказывалось на его спине. С другой стороны, именно хронические боли обессиливают людей и вгоняют в тоску. Некоторые пациенты с болевым синдромом используют лекарства, которые помогают при депрессии. Хотя разделение тела и души нецелесообразно, в общественном восприятии сломанная рука все еще является более приличной темой для разговора, чем душевная трещина. При этом «выгорание» звучит почти как «ожог». Это определение в равной степени популярно и расплывчато, но в конечном счете речь идет о симптомах депрессии, которые могут быть более легкими или тяжелыми.

Почему же страдающие люди не решаются пойти к врачу? Наши клише о психиатрии сформировались под влиянием старых фильмов, например «Пролетая над гнездом кукушки». Многие из тех, кто пренебрежительно отзывается о «дурдомах» и «психушках», никогда не видели современную психиатрическую клинику изнутри. Моя первая медицинская практика проходила в психиатрическом приемном покое недалеко от моей бывшей школы. И когда пациенты называли свои адреса, меня вдруг осенило. Я понял, что психозы, депрессия, мании и суицид встречаются в любых социальных слоях общества и могут поразить людей любого возраста.

Второе озарение случилось, когда я заметил, что пациенты были очень рады встретить человека, который хорошо разбирался в их болезни. Не знать, где берут начало твои собственные мысли, поистине страшно. И какое облегчение приносит общение со сведущим и доброжелательным человеком, который говорит: «Вы не первый, мы постоянно с этим сталкиваемся, никто не должен этого стесняться, это лечится и проходит. Наберитесь терпения».

Разумеется, есть и такие приемные отделения, где этот важный контакт между людьми отсутствует – из-за нехватки персонала, чрезмерной нагрузки или чрезмерной сосредоточенности на одной лишь физиологической стороне проблемы. Но большинство психиатров работают гораздо лучше, чем считается в народе, – что не так уж и сложно, учитывая их репутацию.

Психиатры изучали медицину, психологи – психологию. Для того чтобы поставить диагноз, нужно понимать устройство тела, потому что болезнь поджелудочной железы тоже может сказываться на нашем настроении. И иногда назначить правильные гормоны для поджелудочной железы важнее, чем поговорить с психологом. Но для диагностики большей части депрессий нет ничего лучше, чем сочувствующий пациенту врач.