– Не ты первый и не ты последний отравляешь ее.

Я с раздражением выбил бутылку из его руки и поспешил скрыться за стенами.

После казни и заключения мирного соглашения Совет объявил о скором официальном приеме в честь новой эпохи, а точнее меня.

Эти недели стали самыми ужасными. Я полностью осознал свою вину. Нет, отношение Бардоулфа ко мне на первый взгляд не изменилось, но создавалось ощущение, что теперь какая-то невидимая стена стоит между нами. Мы разговаривали, иногда он улыбался моим словам, но больше не было той близости.

Советник старался лишний раз не оказываться рядом со мной. Валадиан же, наоборот, проявлял ко мне все больший интерес. Полагаю, теперь он считал, что мы с ним в одной лодке. Я даже не стал пытаться выяснить, правду ли мне сказал Алеистер. Достаточно было вспомнить мой первый разговор с Грисским. Тогда он явно дал понять, что для воскрешения этой страны он готов пожертвовать одним-единственным человеком. И если честно, я не мог осуждать его за это, поскольку сам считал так же. Но сейчас ответить на вопрос, кого я выберу – страну или ее, – я бы не смог. Тут Аллан обошел меня.

После казни кошмары накинулись на меня с новой силой. Не проходило ночи, чтобы я не просыпался в поту с колотящимся сердцем, чуя вокруг запах крови и слыша шепот в голове. И каждый раз я брал книги и забирался с ними в удобное кресло. Но теперь взять книгу отца в руки казалось кощунством. Я больше не заслуживал ее. Она давила на меня ответственностью, стыдом и чувством вины.

Днем же меня продолжали готовить к празднеству с удвоенной силой. Сознание, опустошенное ночами, взрывалось от пояснений и указаний. А тело вечером добивали тренировки с Джером. Он тоже вел себя более отстраненно. И вот этого уже я выдержать не мог.

– Ну давай, выскажи мне все, – сдался я уже на третий день.

Он лишь молча одарил меня тяжелым взглядом и кивком указал на тренировочный меч. Я осторожно поднял его с земли. Джеральд был зол, очень. И в каждом его движении, взгляде все отчетливее проступала ярость. Пытаясь угадать, о чем он думает, я чуть не пропустил первый удар. Еще бы миллиметр, и мое плечо могло пострадать. Увернувшись, я сделал шаг назад и принял стойку, готовясь к следующему выпаду. Тело само сгруппировалось, и пусть удержать его удар стоило мне боли в руках, но я смог. Хотя отразить атаки мне до сих пор редко удавалось.

Пот заливал лицо, отчего глаза нещадно щипало. Я стал чаще совершать ошибки и потерял счет времени. Мне казалось, что наш спарринг длится вечность, вот только Джеральд не отступал, он даже не запыхался. Его удары были все такими же сильными.

– Да…вай…ха…по…говорим…ху, – в очередной раз пытаясь увернуться, успел просипеть я.

Но он словно не слышал меня, а только делал выпады снова и снова. Тело отказывалось повиноваться, я больше не мог продолжать. Итогом стало то, что я споткнулся и повалился на колени, подставляясь под удар. Деревянный меч замер в сантиметре от моей шеи.

– Все еще слабак. – Джеральд плюнул на землю.

Я знал, что плевок предназначался мне.

– Теперь я ничего не смогу исправить?

– Я тебе уже говорил, Словотворец, что в эти игры не играю. И я перед королем в неоплатном долгу. Ты выбрал другой путь, что же, решать не мне.

– Я предал твое доверие…

Джеральд опустился на корточки так, что его лицо оказалось напротив моего.

– Не мое доверие ты предал, Этан. Ты предаешь сам себя. И злит меня это намного больше. Ты ведь мог прийти ко мне, мог, как раньше, все рассказать. Думаешь, я бы не понял? Но нет, ты захотел большой игры. Сделать благое дело. Тошно от этого. А теперь… эх…

Он поднялся и, легко подхватив мечи, направился в сторону склада. А я остался стоять на коленях и молил, чтобы сейчас пошел дождь и не было заметно моих собственных слез. Друга я тоже потерял, единственного за всю мою жизнь. Отец, что со мной не так? Ведь я пытаюсь.

Может, услышало небо или отец с того света взглянул на меня, но дождь действительно пошел. И когда капли стали падать чаще, я смог дать волю своей слабости.

Огромная зала была украшена последними в этом году цветами, которые приказали срезать из личных садов Его Величества. Глубокий синий цвет убранства смешивался с серебряным, и только ближе к королевскому трону яркой вспышкой добавлялись золото и алый бархат. Столы были заставлены аппетитно пахнущими блюдами и благородными напитками.

Юноши и девушки, одетые, на мой взгляд, слишком откровенно, незаметно сновали между ними, ставя недостающие приборы. В противоположной стороне от столов расположились музыканты, которые настраивали инструменты.

Я же, разодетый и обмазанный ароматическими маслами с ног до головы, делал все, чему меня учили: вежливо наклонял голову в приветственном жесте и легко улыбался каждому, при этом сохраняя подобие величественного вида. Алеистер иногда шепотом подсказывал, кто этот гость и откуда, если я начинал хмурить брови. Но в целом все пока шло более-менее гладко. Я помнил всех, кто состоял в списке, поэтому советник даже пару раз удостоил меня одобрительного взгляда.

А тем временем гостей прибывало все больше и больше. В основном это была знать и их сопровождающие, но некоторые брали с собой чуть ли не половину своей семьи. Всем нестерпимо хотелось взглянуть на живого Словотворца. Я был ценной зверушкой, которую, как диковинку, выставили напоказ. Конечно, глупое сравнение, но ощущалось именно так.

– Старший сын лорда Бернайса Вальтерсона – лорд Мэ́йтланд Вальтерсон.

Я с любопытством всмотрелся в приближавшегося к трону мужчину. Определенно, у него имелось явное сходство с Джеральдом: цвет глаз и волос, рост, телосложение. Но выражение лица разительно их отличало. От Джера всегда исходила теплота, даже когда он был серьезен или злился, в его карих глазах разливался солнечный свет. Мэйтланд же выглядел немного надменно и смотрел на всех с превосходством, словно делая одолжение тем, что вообще тут появился. Я никак не ожидал, что такой человек окажется старшим братом Джера.

– Ваше Величество, господин Словотворец, советник Алеистер. – Он почтительно склонил голову. – Благодарю от лица рода Вальтерсонов за приглашение и приношу свои извинения за отсутствие моего отца. К сожалению, состояние его здоровья оставляет желать лучшего.

– Я слышал, что лорд Бернайс уже давно не выходит в свет. А видя вас здесь, смею предположить, что нас ожидает печальная новость? – Бардоулф не церемонился и напрямую спрашивал о деликатных темах.

– От вас сложно что-либо утаить, Ваше Величество. – Уголок рта Мэйтланда дернулся, и он поспешил сменить неприятную для него тему: – Надеюсь, мой младший брат не доставляет вам трудностей и выполняет свою работу добросовестно?