– Вы здесь спали?

Так вот откуда неряшливый вид у Его Величества.

– Тсс, – он приложил палец к губам и улыбнулся, – пусть это останется нашим секретом. Вчера я, кажется, слегка перебрал.

От последних слов я, не удержавшись, рассмеялся.

– Вас утащил на себе советник Алеистер, так что слегка – не слишком подходящее слово.

Эмилий выглядел немного смущенным и попытался пригладить волнистые волосы.

– Я надеялся, что смогу украсть вас еще раз, но, видимо, не рассчитал свои силы. – Он совсем не по-королевски плюхнулся на подушки и, заложив руки за голову, вытянулся. – А теперь расплачиваюсь за свою самонадеянность ужасной головной болью.

– Могу предложить вам помощь придворного лекаря. – Я осторожно присел рядом.

– О нет, не хочу прослыть королем, который не может выдержать небольшую пирушку.

– А как себя чувствует ваша спутница?

Я вспомнил о необычайно красивой девушке, сопровождающей Эмилия.

– Вивея? – Он удивленно поднял брови. – Она намного крепче меня, поэтому о ней можно не беспокоиться. Вивея мне как младшая сестра, хотя зачастую это я ощущаю себя младшим братом.

– У меня тоже есть, точнее, была сестра, – эти слова сами по себе вырвались из меня.

Эмилий заинтересованно приподнялся на локте, приготовившись меня слушать.

– Она еще совсем маленькая. Мы родные только по матери, – растерянно продолжил я, не зная, можно ли было это говорить.

– Ты скучаешь по своей семье?

Я пожал плечами.

– Здесь совсем неплохо.

– Это не ответ, – настаивал он.

– Не знаю, Ваше Величество. – Я сдался под его пристальным взглядом. – Просто мне не было там места, а здесь…

– Знаю, точнее, чувствую.

Я не успел переспросить, что это означает, как он взял меня за руку. Круговорот мыслей, чувств и эмоций накрыл меня. Они были не моими и моими одновременно. Знакомые иголочки расползлись под кожей. Череда картинок и голосов проносились перед глазами все быстрее и быстрее. По руке стал разливаться огонь, пробирающийся внутрь меня. Он невыносимо жег, на глазах выступили слезы. Я хотел выдернуть руку, но Эмилий только сильнее вцепился в нее. Огонь в теле, будто бы найдя свое место, свернулся калачиком и успокоился. Я все еще чувствовал его где-то внутри, но он не обжигал, а лишь приятно согревал, утробно урча. Смутные очертания перед глазами стали обретать резкость. Передо мной было озабоченное лицо Эмилия.

– Прости меня, Этан, но я должен был передать это тебе – иначе оно свело бы нас с ума.

Я не понимал, что произошло, но осознавал одно – Эмилий точно знал, что делал, – и делал это специально. Я выдернул руку. Мне очень не хотелось думать, что он тоже меня обманул. От этой мысли стало больно вдвойне.

– И вы туда же! Почему все пытаются меня использовать? Вам так весело наблюдать за дурачком?

Мой голос оборвался всхлипом, и я зажал рот рукой. Не хватало еще разрыдаться перед королем Велероса!

Эмилий скривился, будто ему стало больно. Он подался вперед и, схватив меня за локоть, притянул к себе. Моя голова уткнулась ему в плечо.

– Прости меня, мой Словотворец, прости. Я виноват, что поторопился, прости. Чувствую, как тебе тяжело, прости. Хотел бы я сначала все тебе объяснить, но времени оставалось все меньше.

Одна фраза в его бормотании зацепила меня, и я, осторожно отодвинувшись, посмотрел на Эмилия.

– Как вы меня назвали?

– Мой Словотворец. – Он ласково улыбнулся.

Значит, я не ослышался. Бардоулф говорил, что Эмилий был одержим легендами, но не до такой же степени, чтобы принять меня за потомка Великого.

– Вы, наверное, оговорились, Ваше Величество…

– Ты же сам это чувствуешь, разве нет? – он не отступал.

– Я не понимаю…

– Не ври мне, Этан. Мы оба хорошо осознаем, что с нами что-то происходит. Такого совпадения просто не может быть. Я подозревал, что мой Словотворец находится в Дартелии, уже очень давно. Но вот понял, что это именно ты, с момента проверки тебя моим послом. Мы уже давно знаем, что здесь нет настоящего камня. И что король Дартелии не тот, за кого себя выдает.

От его слов внутри у меня все сжалось и похолодело.

– Ты же тоже видел их, да? Видел сны, и когда мы впервые встретились, ты не мог не почувствовать нашу связь. Тогда, на балконе, я тоже увидел частичку твоего прошлого и твоих эмоций. И сейчас… – он вздохнул – наверное, ужас, обуявший меня, отразился на лице, – я не могу тебя заставить поверить и сделать этот выбор, не могу применить силу или приказать. Связь между Словотворцем и королем – это дар, а не принуждение. Но почувствуй это внутри себя. Ты – настоящий Словотворец. И ты, как и я, всю свою жизнь искал недостающую частичку. Искал свое место под звездами, которое сможешь назвать домом. Одиночество и тоска преследовали тебя не просто так. Мы должны быть рядом, Этан. Я могу забрать тебя с собой в место, которое станет тебе настоящим домом. Даже твою семью могу забрать. Подумай, ты сможешь полностью высвободить свой дар, научиться использовать его. Нам под силу все изменить. Я не желаю тебе зла, поверь.

Слушая чуть ли не умоляющий голос Эмилия, я верил его словам – мне не нужны были доказательства, чтобы почувствовать, что он не лжет. Но одновременно мне казалось, будто он сошел с ума. В голове всплыл мой кошмар, и страх липкой паутиной опутывал вновь. Верить Эмилию и соглашаться с ним – между этими вещами была большая разница.

– Я уже принес клятву королю Дартелии.

– Ты прекрасно знаешь, что эта клятва пустая, и я не заставляю тебя сразу приносить мне обет верности. Ты можешь для начала просто поехать со мной на некоторое время, я покажу тебе все, что досталось мне от предков. Научу тебя, как овладеть силой. А ты сможешь потом решить.

– Король не отпустит Словотворца.

– Отпустит, если взамен я пообещаю Дартелии полную военную поддержку.

Я сглотнул. Бардоулф может на это и не пойти, но вот Совет с легкостью уцепится за предложение. Но все, что Эмилий говорил, для меня оставалось чем-то невообразимым.

– Я подумаю.

Эмилий тепло улыбнулся и больше не стал меня удерживать.

Я долго сидел один в своей комнате, вцепившись в книгу отца, позволив себе впервые за долгое время взять ее в руки. На меня столько всего обрушилось, что я просто не представлял, как с этим справиться. Но скоро все должно было закончиться, Эмилий уедет, и все вернется в старое русло.

«Не вернется».