— Пфф, — фыркнула демоница. — Не будь таким озабоченным. Я просто пытаюсь положительно повлиять на подрастающее поколение.

— Ну давай, повлияй на меня — я не против, — расплылся в двусмысленной улыбочке мальчишка.

И тут же огреб звонкую затрещину от Кевина.

— Эй!.. — обиженно воскликнул Руди.

— Хватит уже пререкаться, нужно ускориться! — не выдержал я. — Потом друг друга перевоспитывать будете!

В холле на нас выскочило еще трое наставников. На стенах и полу засветились скрытые до сих пор начертания, но тут Алика щелкнула тонкими пальчиками с длинными коготками — и вся троица расплылась в улыбках и принялись настойчиво искать личного счастья в собственных штанах.

— Фу, какая же мерзость, — скривился Кевин. — Идем, нам сюда...

Дверь в проход, ведущий к зоне экспериментов, была отлично задекорирована парой массивных скульптур, изображавших юного ученика на коленях и мужика в хламиде, подающего ему толстую книгу. Нырнув статуям за спину, мы очутились возле небольшой арки и следом за Кевином поспешно вошли в нее.

Серый обшарпанный коридор и вправду оказался узким. Вытянув руки в стороны, я мог бы дотянуться до обеих стен. А вот потолок вытягивался вверх метров на пять, и на нем, как прожекторы, сияли округлые белые символы, напоминающие штурвал.

Примерно в полусотне шагов от входа мы обнаружили жирную трещину. Она пересекала пол и разрезала правую стену до потолочных начертаний. Рядом лежало несколько небольших валунов, вывалившихся из образовавшейся щели, и двое наставников — молодой бородатый и старый сморщенный старик с пергаментно-желтой кожей и запавшим беззубым ртом.

Наклонившись, я пощупал им обоим шеи, пытаясь обнаружить пульс.

Успешно.

Старик, судя по отсутствия каких-либо внешних повреждений, потерял сознание просто с перепугу. Молодому досталось больше — ему прилетело каким-то камешком по ноге и по затылку, но пульс оставался ровным и четким, как удары барабана.

— Живые? — с надеждой в голосе спросил Графыч, который явно испытал острое чувство вины при виде этих двоих.

— Живые, — подтвердил я. И заглянул в трещину на полу. Она уходила в бесконечную тьму и, казалось, не имела дна...

И тут до меня дошло, что точно такая же была и у меня в комнате. И в коридоре.

То есть проломы в стороны, которые сделала Алика своими крыльями, вели в соседние комнаты. Но трещины вниз независимо от этажа сразу вели прямиком в царство Аида!

Разве такое бывает?..

— Странно, — проговорил я, нахмурившись. — Такое ощущение, что вся конструкция этой предвариловки на самом деле устроена совершенно иначе, чем кажется изнутри. Каждый этаж словно висит в гулкой пустоте.

Эрик присел рядом. И, просунув руку в щель, попытался ощупать стенки этой самой трещины, но рука прошла сквозь темные очертания серого камня.

— В пустоте — или во тьме... — задумчиво проговорил он. — Но ведь мы, по идее, в ладонях Эреба. Поэтому тьма здесь может быть где угодно, вне зависимости от природных законов.

— А ну-ка погоди, — я вытащил из кармана монету, чтобы швырнуть ее в щель и попытаться услышать, отыщет ли она дно, поскольку видимое и реальное в этом месте явно не совпадало.

Но прежде чем бросить вниз, я уже по привычке подкинул монетку ногтем, мысленно поставив на орла.

Только в этот раз я как-то криво ее подбросил — так, что она упала не в ладонь, а со звоном отлетела в сторону и покатилась по каменному полу.

Кевин остановил ее ногой.

И я отчетливо увидел, что выпала решка...

Скрежет камней заставил меня вздрогнуть.

Озираясь по сторонам, мы с Эриком прижались к целой стене, пытаясь сообразить, что вообще происходит. И в этот момент выход из коридора завалило невесть откуда взявшимся валуном, который будто бы кто-то аккуратно придвинул к выходу.

Графыч дернулся к проходу, но я удержал его за плечо.

Потому что в это самое мгновение и Руди, и Кевин, и валявшиеся на полу наставники вдруг превратились в бледные силуэты и растаяли в воздухе, как туман.

Графыч широко распахнутыми глазами уставился на исчезающие следы людей.

И тут в моей голове, наконец, наступила ясность.

Странная школа-преддверие. Отсутствие ходов и выходов. Бесконечные еда и питье, появляющиеся из ниоткуда. Исчезнувший проход в святилище. Проломы в никуда и уцелевшие лестницы. Дурацкие правила, рейтинги, и даже Олег! Откуда бы ему взяться в школе начертаний, да еще именно сейчас, когда мне довелось в ней оказаться?

— Что это?.. — шепотом проговорил Эрик. — Куда они делись? Они погибли?..

— Нет, — проговорил я. — Их никогда и не было. Они — иллюзия, друг мой. С примесью моих переживаний и страхов. Вся эта школа — сплошной мираж!..

— Вся школа?! — изумленным эхом повторил Эрик.

Тут я перевел взгляд на демоницу, которая в отличие от учеников и наставников так и осталась целой и невредимой.

— Кроме нее, — сказал я, глядя в упор на Алику.

— А ты — догадливый, — с какой-то грустной улыбкой проговорила она. — Теперь я понимаю, насколько вы оба особой одаренностью покалечены. Вы сумели сломать не просто какое-то там строение в горе. Вы умудрились повредить гениальную иллюзию великой Лилит!..

Твою мать.

Какую еще иллюзию?

Какой нахрен Лилит???...

Глава 22. О глубоком внутреннем мире и голой заднице

— Какая еще Лилит?! — выкрикнул я.

В груди у меня все клокотало и булькало, того и гляди — пар плотными струйками из ушей повалит.

Алика разочарованно фыркнула.

— Похоже, я преувеличила твою догадливость. Милый, ну если все вокруг исчезли, а я — осталась, разве ответ не очевиден? Лилит — это я.

— Ты?.. — искренне удивился я.

В моей голове не укладывалось, что какая-то «великая Лилит» — это голозадая девчонка, которую я только что бросился защищать, наплевав на свои грандиозные планы и рискуя головой.

Графыч весь напрягся, как зверь перед броском.

— Что ты такое, и что тебе нужно от нас? — хмуро спросил он, сжимая ладонью рукоять меча.

— Лилит — это демон-суккуб, — со вздохом ответил за рогатую красотку Лёха. — Одна из божественных сущностей безграничной и бесконечной тьмы.

Демоница улыбнулась и с нежностью погладила череп некроманта в моих руках.

— Как приятно встретить образованного человека.

Красные глазки-огоньки Лёхи моргнули.

— Извини, что сразу не узнал... — внезапно осипшим