— Я бы расстроилась, если б ты сразу узнал меня. Ведь цель нашей встречи вовсе не в поклонении мне, а в испытании и обучении, — она взглянула на нас с Эриком, и ласковая улыбка мгновенно сменилась надменной строгостью. — Поскольку я — ваш первый наставник в школе прославленного Эреба. Или, вернее, наставница.

Я присвистнул.

— Наставница?..

Так вот оно что! Мы попали не в ловушку дурацкого преддверия школы начертаний, а прямиком на вступительный экзамен?

Или на первый урок?

В любом случае, надо отдать должное — учительницы у них тут водятся что надо! Будь такие в свое время в моей средней школе — ни один дурак бы не прогуливал! Или в универе. Так и представляю — заходит такая Лилит Демоновна в аудиторию, присаживается на край стола, закидывает ножку на ножку, как Шэрон Стоун, и сладким голосом говорит: «Доброе утро! Сегодня мы обсудим кривые и поверхности второго порядка, матрицы и СЛАУ...» И ручкой так плавно проводит по своим кривым и поверхностям. Ухх! Огонь-лекция! Явка будет процентов пятьсот — с учетом присоединившихся студентов ближайших вузов, в том числе гуманитарных.

Демоница подошла ко мне — по своему обыкновению, на цыпочках. И осторожно вытащила из плеча застрявшую стрелу.

Вопреки ожиданиям, больно почти не было. Оказалось, что у нее нет наконечника — просто гладкий железный шип. Бросив на меня из-под ресниц лукавый взгляд, Лилит потянулась к раненому месту и, вытянув вишневые губки трубочкой, легонько подула.

А через мгновение я понял, что рана не болит.

Я тронул рукой пробитое плечо.

Чудно. Влажная кровь на рукаве есть. И дыра есть. А раны в ней больше нет.

— Вот это иллюзии у тебя, — не скрывая своего восхищения, проговорил я.

Рыжего бы сюда, на повышение квалификации.

Хотя нет, лучше не надо. Он, бедняга, себе тут инфаркт заработает — от зависти.

— Да, система была очень хороша, — с усмешкой отозвалась Лилит. — и пережила тысячи новых учеников школы начертания. Пока не пришли вы. Теперь мне не только стены поправлять, но и часть персонажей переделывать заново. Дерзкий Кевин, которому полагается быть робким и неуверенным, Руди, который отпускает пошлые шуточки, и целая толпа наставников, которые умудрились так возненавидеть тебя, что сломали свои внутренние психологические портреты и не годятся к исправлению. Их теперь только пересоздать можно.

— И как ты этим всем управляешь? Или ты просто создаешь миражи, а дальше они сами по себе бегают? — с интересом спросил я.

— Нет конечно, каждый персонаж иллюзии является проекцией частицы моего сознания. Точно так же, как и все помещения школы.

— Как такое возможно? — продолжал я допытываться. — Это из-за сочетания магии иллюзии и навыков начертателя?

— Нет, демон побери, это потому, что я — божество! — раздраженно прикрикнула на меня Лилит. — Где только Эреб вас таких откопал?

Я усмехнулся.

— А что, есть желание закопать обратно? Я же всего лишь дополнительный вопрос задал по пройденной теме.

— А зачем так сложно? — вмешался в нашу беседу Эрик. — Чего ты хотела добиться, поместив нас в искусственную среду? Никаких новых навыков мы не обрели, в итоге весь день какой-то ерундой маялись

Рубиновые глаза демоницы полыхнули алыми искрами.

— Я не пойму, тебе учебный план не нравится, или моя авторская программа? Что ж, можешь высказать свое недовольство в письменном виде. Когда пойду по нужде — так и быть, завизирую.

— Не понял, — озадаченно проговорил Графыч.

Я шумно выдохнул.

— Да срать она хотела на твое мнение, теперь понятно? — перевел я на простой язык ее фразу.

Лилит улыбнулась.

— Грубо, но суть ты передал верно.

Я фыркнул.

— То есть заставить одну из своих иллюзий заниматься петтингом с обломком горной породы — это нормально. А сказать «насрать» про «насрать» — это уже грубо?

Лицо Лилит застыло в мимическом онемении.

— Э-ээ... Что? Что ты сейчас сказал? Я как-то нить упустила.

— Похоже, она запуталась в твоих «насрать», — сказал Эрик, с лукавым прищуром взглянув на меня через плечо.

— Чего там в них путаться? — с невозмутимым и серьезным видом проговорил я. — Вот если бы я вместе с «насрать» начал параллельно рассказывать, что нас хоть и двое, но нас — рать, а это уже общественное мнение, на которое не может быть насрать...

— Довольно!! — сорвалась на крик побледневшая Лилит.

Я тихо рассмеялся.

— Извини. Это просто ученический рефлекс, который называется «подразни учителя». Больше не будем. Отныне — со всем почтением, и только так. Но раз уж мы здесь в твоей власти, было бы просто замечательно, если б ты все-таки ответила на вопросы, которые нас волнуют.

Глаза Лилит гневно сверкнули.

— С чего бы это, интересно, такие привилегии?

— Ну-уу... — я посмотрел на дыру у себя в рукаве. — Например, с того, что я ради тебя своей жизнью рисковал. Это для тебя все игрой была, а я-то вписывался всерьез и по-настоящему.

Она хищно прищурилась.

— Мне вот интересно — ты меня не боишься, потому что наглый, или совсем глупый? Или про иммунитет наслышан?

Я пожал плечами.

— Ну э-ээ... Честно сказать — бояться тебя мне сложно. Потому что вот смотрю на тебя — и вижу...

Лилит игриво откинула голову, положила руку на бедро.

— И что же ты видишь?

— Мелкую зеленую гусеницу, скрюченную у меня на ладони, — честно признался я. — Сразу жалко и защитить хочется. Какой уж тут страх? А про какой там иммунитет ты говорила?

Лилит изумленно приоткрыла рот. Потом не то фыркнула, не то усмехнулась.

— Да-ааа... Тяжелый случай, — проговорила она, и в этот раз никакого пренебрежения или осуждения в ее голосе не звучало. Скорее детская веселость.

— Ну, пойдемте уже, — сказала демоница. — Хватит расспросов, пора и делом заняться.

И, покачивая бедрами, двинулась вперед — в единственном направлении, оставшемся доступным для прохода.

В экспериментальную зону.

Мы с Графычем переглянулись.

— А можно один, последний вопрос? — поспешил спросить я, пустившись за ней следом. — То есть два. Хотя нет, три! Всего три вопроса — и я умолкну!

Не сбавляя шага, Лилит вскинула над головой руку с тремя поднятыми пальчиками, увенчанными острыми коготками.

— Только