К тому времени Гарион был уже достаточно хорошо знаком сэтим другим разумом, чтобы понимать - тот скажет ему только то, что сочтетнужным.

- Хорошо, - сказал он. - Какой же это способ?

- Тебе вовсе не надо читать каждое слово, как ты делал.Распахни свой разум и просто листай страницы. То, что я вложил в эти книги,будет само находить тебя.

- Что, пророчества всегда перемешаны с такой вот ерундой?

- Как правило, да.

- Зачем ты это делал?

- По многим причинам. Чаще всего я не хотел, чтобы писецпонимал, что я хочу спрятать в его книге. А потом, это хороший способ уберечьистину от попадания в недобрые руки.

- Тебе это удалось, в этой галиматье не разберется никто -ни друг, ни враг.

- Ты хотел услышать объяснения или просто искал предлог,чтобы сделать пару острых замечаний?

- Хорошо, - вздохнул Гарион, сдаваясь.

- Кажется, я уже говорил тебе, что слово придает значениесобытию. Слово должно быть на месте, но не на всеобщем обозрении, где любойможет найти его.

Гарион нахмурился.

- Ты хочешь сказать, что вложил все это в разные книги,чтобы только избранные смогли прочесть?

- Слово "избранные" не совсем точное. Поставь вместонего "один"

- Один? Кто же? 

- Очевидно, ты.

- Я? А почему я?

- Опять все сначала?

- То есть получается, что все эти пророчества - что-то вроделичного письма ко мне?

- Ну, можно сказать и так.

- А если бы мне не случилось прочесть его?

- Почему же ты сейчас читаешь?

- Потому что так велел мне Бельгарат.

- А почему, как ты думаешь, Бельгарат тебе велел?

- Потому что... - Гарион запнулся. - Это ты просил сказатьмне?

- Конечно. Он об этом, понятное дело, не знал, но я намекнулему. Разные люди могут прочесть Мринские рукописи. Поэтому мне пришлосьспрятать их тайный смысл. А тебе он должен быть совершенно понятен, если тыприглядишься повнимательнее.

- Почему ты не можешь просто сказать мне, что надо делать?

- Мне нельзя так поступать.

- Нельзя?

- У нас с моим противником свои правила. Наши силы уравнены- такими они и должны оставаться. Мы договорились действовать только черезпредметы, а если я обращусь к человеку, например, со словами, что именно тебеделать, тогда моему противнику тоже будет позволено переступить черту. Поэтомумы оба выражаем то, что хотим донести до людей, через так называемыепророчества.

- Не слишком ли это сложно?

- Иначе возникнет полный хаос. Мои силы и силы моегопротивника безграничны. Если мы столкнемся Друг с другом, погаснут солнца.

Гарион вздрогнул.

- Я не задумывался об этом, - признался он. Затем ему вголову пришла неожиданная мысль - Можешь ли ты рассказать мне об этой строчке вМринских рукописях - о той, где посередине пятно на слове?

- Это зависит от того, как много ты хочешь узнать о ней.

- Что за слово под пятном?

- Там несколько слов. Если ты взглянешь на них при верномсвете, то сможешь увидеть их. А что касается всех остальных книг, постарайсяпрочесть их так, как я тебе посоветовал. Это ускорит твою работу.

- Что же это значит?..

Но голос уже исчез.

Дверь библиотеки открылась, и вошла Сенедра в ночной рубашкеи теплом пеньюаре.

- Гарион, - сказала она. - Ты собираешься спать?

- Что? - Он взглянул на нее. - А... да. Иду. Прямо сейчас.

- Кто тут с тобой был?

- Никого. А почему ты спрашиваешь?

- Я слышала, что ты с кем-то разговаривал.

- Я просто читал, вот и все.

- Пойдем спать, Гарион, - строго сказала она. - Ты все равноне сможешь прочесть все книги в библиотеке за один вечер.

- Да, дорогая, - согласился он.

Вскоре после этого, когда миновала весенняя распутица,пришло обещанное письмо от короля Анхега. Гарион сразу же понес копиюзагадочного отрывка в библиотеку, чтобы сверить текст со своим списком. Положивдва листа рядом, он принялся ругаться. На списке Анхега было пятно в том жесамом месте!

- Я же говорил ему! - бушевал Гарион. - Я же специальносказал ему, что мне нужно видеть именно это место! Я даже показал ему! -Сердито ругаясь, он заметался по комнате, размахивая руками.

Удивительно, но именно Сенедра исцелила своего мужа отлегкого помешательства на Мринских рукописях. Конечно, внимание маленькойкоролевы было почти полностью обращено на новорожденного сына, и Гарионуказалось, что она едва ли замечает, что он, Гарион, говорит и делает. Юныйпринц Гэран был окружен чрезмерной заботой. Сенедра брала его на руки почтикаждую минуту, когда он не спал, и часто даже тогда, когда спал. Он былспокойным мальчиком и редко плакал или выражал недовольство. Постоянноехлопотание матери вокруг колыбельки он переносил весьма спокойно и невозмутимо,милостиво принимая все тисканья, воркования и порывистые поцелуи. Гариону жеказалось, что Сенедра немного перебарщивает. Как только она на минуткуоставляла Гэрана в колыбели и у Гариона появлялась возможность подержать егосамому, ручки маленькой королевы уже тянулись к пуговкам на платье и она мирносообщала, что Гэрана пора кормить. Гарион вовсе не стремился лишить сына еды,но ребенок обычно при этом совсем не выглядел голодным.

Через некоторое время, когда Гарион наконец привык кпостоянному присутствию Гэрана в их жизни, он снова почувствовал, как темная,затхлая библиотека словно зовет его к себе. Способ работы, предложенный емубесстрастным голосом, оказался на удивление хорош. Немного попрактиковавшись,Гарион обнаружил, что может бегло просматривать страницу за страницей, а там,где среди обычного текста прятались отрывки пророчеств, взгляд его самостанавливался. Во многих случаях было совершенно очевидно, что писцы даже неосознавали, что они пишут. Часто какое-нибудь предложение вдруг обрывалось,перескакивало на пророчество и снова продолжалось дальше с того места, накотором остановилось. Гарион считал, что, даже читая написанное, такойписец-пророк и сам не видел, что написал.

Однако самыми важными оставались Мринские рукописи и вменьшей степени - Даринские.