– Итак! – между тем продолжал капитан. – Наш новый пилот сегодня крепко провинилась. – Он выдержал театральную паузу, а Эйла в отчаянии закусила нижнюю губу. – Сто восемьдесят два цикла назад она появилась на свет! Разрешите мне, от лица нас всех, поздравить эту замечательную девушку с таким важным событием. Эйла, от всей души я и весь экипаж поздравляем тебя. Желаем железного здоровья, счастья и ещё долгих, очень долгих лет жизни. Будь и дальше такой же красивой и весёлой. Богатства желать не буду, его мы и так себе добудем, а вот всего остального, о чём ты сама только мечтаешь, разреши и нам тебе пожелать! Прими от нас всех этот скромный подарок. Старпом, заноси!!!

И под обескураженным взглядом девушки и аплодисменты всего экипажа огромный темнокожий мужчина внёс не менее огромный торт. Ему помогала Беррана. Вернее, не столько помогала, сколько мешала, но тем не менее суетилась вокруг.

– С днём рождения, подруга, – шепнула она и чмокнула Эйлу в щёку, для чего ей пришлось встать на цыпочки.

Новорожденная подумала, что обязательно отомстит этой хитрюге за такую подставу. Ведь знала же обо всём и не сообщила. Эйла стояла, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разреветься. Такого с ней вообще никогда не было. Родителей, которые могли бы сделать что-то подобное, изначально не имелось, а в армии как-то не практиковалось. И вот вдруг кто-то ещё, кроме неё самой, вспомнил об этом событии. Даже настоящий праздничный торт подарили. И вот что теперь делать, она совсем не знала, окончательно растерявшись в незнакомой ситуации.

– Ты уж меня извини, – продолжил Лео, подойдя ближе, – я не особый мастер толкать речи, больше на ругани специализируюсь, но как смог. Это наша внутренняя традиция, о которой вы как новоприбывшие не знали. В общем, поздравляю. Очень рад работать в одном экипаже.

Слёзы таки навернулись на глаза. Что? Он сказал, извини? Не мастер говорить? Да это были самые лучшие слова в её жизни! И самый первый, НАСТОЯЩИЙ день рождения! Девушка не выдержала и в конце концов всё-таки разрыдалась, уткнувшись капитану в плечо. Для этого пришлось наклониться. А тут и все остальные обступили и начали наперебой поздравлять и обнимать. Потом все вместе ели торт и пили вкусный гез, много шутили и смеялись. Было здорово.

За этими приятными мыслями и дорога оказалась короче. Эйла поспела как раз к тому моменту, когда Ризтон устало разогнулся у носовой опоры собранного фрегата. Он прилаживал там ракетную установку. Вернее, соединял шлейфы управления в недавно сделанном технологическом лючке. Увидев высокую женскую фигуру в боевом скафандре пилота, он усмехнулся. В наушниках Эйлы щёлкнуло.

– Ты опять здесь, неугомонная? Чего тебе неймётся? Ведь так и так полетишь только через неделю.

Вот как объяснить человеку, чего он все равно никогда не поймёт? Ведь с того момента, как она ещё в детстве начала грезить полётами, прошло столько времени, что никакого терпежу уже не хватает. Это ведь бесполезно объяснять. Эйла и не стала. Она просто спросила жалобным голосом, на который способны только женщины и от воздействия которого ни один мужчина ещё ни разу не устоял.

– Ну, Ризтон, миленький, скажи, что ты уже закончил.

– Вот же зараза! – выругался тот, буквально чувствуя кожей, как сквозь затемнённое забрало гермошлема его прожигают своим взглядом два жалобных женских глаза. – Закончил я, закончил! Только успокойся.

– ИИииииии!!!!! – Раздался радостный визг в наушниках парня, и он получил увесистый тычок в плечо. Магнитные подошвы инженерного скафандра оторвались от металлизированного покрытия сборочной площадки, и если бы он не успел ухватиться за посадочную опору, то чтобы поймать воспарившего ввысь молодого инженера, пришлось бы снаряжать спасательную экспедицию на боте. Но обошлось.

– Ой, – пискнуло в наушниках. – Прости меня, пожалуйста, это я любя. От избытка чувств.

– Не хотел бы столкнуться с твоей ненавистью, – под нос себе пробурчал Риз.

– Что? – не расслышала девушка.

– Ладно, говорю. Нормально всё. Но ты в следующий раз соизмеряй свою силушку. Чем тебя в детстве кормили?

– Ой, да чем только ни кормили, Ризик, а я всё равно росла.

– Понятно.

– Так я могу… уже…

– Да иди уж, иди. Осваивайся со своим «сладким». Летать пока по-любому не дадут, но взаимодействие с ИскИном налаживать уже можно. Завтра окончательную юстировку произведу и на этом всё.

Стремительная высокая фигура опрометью пронеслась мимо, едва не задев парня и снова чуть не отправив его в полёт.

Медв был счастлив. Вот прямо сейчас. Не тем абсолютным счастьем, про которое все думают, когда слышат это слово. В абсолютное счастье инженер давно уже не верил. Само это понятие, как правило, складывается из мелочей. Вот, например, ты голоден и вдруг наелся. Разве не счастье? Познал женщину впервые, получил массу приятных ощущений, тоже счастье. Решил сложную и интересную задачу, опять оно. Понятие-то философское. Всё познаётся в сравнении. Счастье это не тогда, когда у тебя всего в достатке, а когда ты получаешь то, чего очень хочешь. Неважно что, это может быть что угодно. Вон, к примеру, громила Эйла, прекрасный специалист абордажник, пилот бота. Казалось бы, чего ещё надо? Ан нет. Оказывается, не хватало исполнения почти забытой мечты. Стала полноценным пилотом… ну почти стала, осталось совсем чуть-чуть подождать. Зелочка говорит, что через неделю сеть полностью закончит перестройку тканей организма, и девчонка полетит. Так вот эта профессиональная отрывательница голов счастлива, как подросток. Если бы не знал, что она уже второй пролонг разменяла, никогда бы не поверил.

Ему тоже сменили сеть. Хотя, по мнению самого инженера, это было лишним. Но, во-первых, дело было не только в быстродействии и более скоростном обучении, эти мелочи нивелировались уже приобретённым опытом и знаниями. Новая сеть позволяла работать с инженерным интерфейсом на качественно ином уровне. Раньше он мог только что-то одно, либо управлять дроидами, следить, корректировать их работу, либо работать с Головастиком. Теперь же он мог себе позволить делать это одновременно. Можно было с головой погрузиться в моделирование конструкций, причём не так, как раньше, через голографический монитор, а виртуально, что давало гораздо больше возможностей, и в то же время рулить роботами в фоновом режиме. До установки нового симбионта о таком можно было только мечтать. Во-вторых, сетку воткнули непростую. Когда она активировалась, и Медв увидел, что у него стоит, то испытал лёгкий шок. Теперь он имел не просто инженерную сеть, а универсальную. «Инженер-исследователь». Это даже круче, чем нейросеть «Учёный». Возможности своего нового симбионта он только сейчас начинал понимать, и были они просто невероятными. Однако в связи с этим появились и сомнения. Главный инженер никак не мог взять в толк, чего добивается капитан, раздавая такие дорогостоящие подарки.

Многие люди имеют фобии. У всех они разные. Кто-то боится высоты, а кто-то замкнутого пространства или наоборот. Фобий много, и они известны, Медв же, благодаря приснопамятной корпорации ЛинДо, приобрёл персональную. Какой-нибудь специалист, возможно, назвал бы это дело боязнью долгов. Но как ни назови, от этого никуда не деться. Мужик патологически боялся быть должным. Именно из-за долгов перед своей бывшей корпорацией он чуть не погиб голодной смертью, и именно поэтому он так долго оттягивал момент, когда предстояло лечь в медкапсулу для восстановления конечностей. Это стоило безумно дорого для обычного человека. Парень спас его из лап корпоратов, дав точку опоры и смысл жизни, уже только за это Медв был готов работать на него сколь угодно долго. Главное во всём этом было то, что имелась возможность уйти в любой момент. Уходить Медв совсем не хотел. Где он ещё найдёт такую интересную работу? Но сама возможность свободного ухода давала иллюзию свободы. Это было очень важным. Важным для самого инженера.