его привратный знак, сердце билось под ладонью.

– Что ты можешь?

– Мало чего, на самом деле. Хреновый из тебя вышел учитель, Мар.

– А ты попробуй, – прошипел он мне в лицо, – такие блестящие способности не должны пропадать, тебе просто нужна практика.

– Зачем? Мне достаточно распахнуть грань. Или просто приказать.

– Замолчи.

– А ты заставь, – и рванулась, наплевав на то, что острое рассекло кожу, ударила в грудь, выворачиваясь, свалилась на пол и пнула его по ногам. Вскочила.

Холин оскалился:

– Зачем? Мне достаточно поманить. Или выйти голым из ванной.

– Ну-ну… Только младший брат везде успевает впереди те…

Лента темных пут оплела мне ноги, рывок, и я вновь была на лопатках. От удара затылком о пол в голове немного звенело, а когтистая рука снова придавила шею.

– Я. Просил. Помолчать, – рыкнул Холин, его ноздри вздрогнули, ловя запах крови, – но раз ты не слушаешь, я знаю прекрасный способ помочь тебе сделать это.

Жадно впился в губы, придавливая всем телом к полу. Платье поползло с плеча, рука легла на обнажившуюся грудь, сжала, царапнув нежную кожицу когтями, погнав по телу волну дрожи. Я застонала ему в рот. Язык коснулся неба и… новый стон. Он медленно, едва касаясь кожи большими пальцами и ладонями, сдвинул вверх мешающий подол, вжимая свое колено между моих, а потом обеими руками рывком подтянул меня к себе и качнулся вперед.

Даже впустить не попросил, обезвредил и взял.

Несмотря на внешне хлипкий узелок, утеночек покинул поле боя последним.

Сразу надо было с этого начать, придурок…

Глава 13 и 2/4

Утром произошло сразу несколько событий: меня снова привалило книгами, я получила привет из прошлого и нас наконец выпустили. А все началось с того, что Холин едва не лишил меня глаза.

Когда некромантский палец впечатался мне в глазницу, я воплем подскочила, прижимая пострадавшее место рукой, стопка книг накренилась и рухнула на меня. Вопль повторился, потому что окованный уголок одной из книг как раз этим уголком ткнулся в оставленный вчерашними, начавшимися на полу игрищами синяк. Высунула ногу из-под одеяла – на бедре клеймом когтистая пятерня.

– На что-то намекаешь или просто показываешь? – сухо поинтересовался Мар, быстро глянул на меня, бедро и вернулся к чтению.

– Показываю, – хихикнула я и снова потерла глаз.

– Красиво, – отозвался он, что-то подчеркивая прямо в книге (вандал!) и делая пометки в магфоне. – Ты храпела.

– Это не причина глаза выковыривать.

– Хотел разбудить, ты повернулась.

– Тебе за столом места мало? – Я сгребла книги кучей и отодвинула подальше, а сама подобралась поближе.

– Мало, – не меняя интонации ответил он, – и стул жесткий, а здесь удобно, если бы еще храп с мысли не сбивал…

Те мысли и желания, что лезли мне в голову сейчас, определенно тоже его сбивали, а еще моя рука, путешествующая по его голой груди и повторяющая линии привратного знака сверху вниз

– Мика… – вздохнул, – что ты делаешь?

– Проверяю, не пострадало ли ваше самолюбие, магистр Холин.

– Продолжишь проверять, придется показать могущество. – Он уже не читал, следил за мной из-под ресниц.

– Как жаль, что уже светло, – притворно вздохнула я, убирая руки (да, уже обе), но он отбросил книгу, толкнул меня на подушку и навис сверху. Склонился к лицу, потерся носом о висок.

– Можно, – жарко заурчал прямо в ухо, – закрыть глаза.

Поддел мочку кончиком языка, прижал губами, и замер, прислушиваясь, дожидаясь, когда жилка на шее под его пальцами забьется быстрее. Коснулся губ, будто пробовал на вкус, а потом, после моего судорожного вдоха, шепотом, как в видении, попросил:

– Впусти меня.

Океан тьмы с синими искрами. Мар… Я тебя…

– Как теперь со всем этим быть? – глаза все еще были закрыты, бархатная тьма умиротворенно дышала за спиной. Я прижималась к нему лопатками, наслаждаясь близостью и всей кожей чувствуя, как все зыбко.

– Оставь это здесь или унеси с собой. Было, не было… Какая разница, если случившееся имеет для тебя значение?

– Прости меня за вчера, – покаялась я.

– И ты меня, – выдохнул он, целуя меня в плечо. – И ты по-прежнему можешь уйти, когда захочешь.

Я рванулась прочь из его рук. Набросила платье прямо на голое тело, сунула ноги в ботинки – пол был холодноват, чтоб босиком бегать.

– Скотина, – процедила я, ныряя в кухню, как в убежище от слишком честных некромантов.

– Я все слышу, – донеслось из комнаты, – и не вздумай ничего готовить, а то опять будем до вечера полтора пирожка на двоих делить.

В маленькой кухоньке была плита, но все эти рычажки были для меня, как теория магии: принцип понятен, а как дойдет до дела – хоть караул кричи. Холин ерничал, что с такой способностью к ведению хозяйства не видать мне замужа, как своих ушей. Больно надо, а уши и покрасивее моих есть, чтоб на них смотреть. У Эфареля, например, красивые уши, и сам красивый, как картинка, сиди и любуйся. Светленький такой теплый каштанчик с бирюзовыми глазами и грустной улыбкой. Я повозила пальцем по проявившемуся от мыслей о “женихе” браслету и ощутила… дуновение? Будто кто-то по волосам провел. А еще мне в спину смотрели.

Обернулась резко, оббив локоть о подоконник и застыла, приоткрыв рот. Чашка с чаем была забыта. В стоящей за окном не-мертвой рыжей даме не было ничего красивого, а в руках она держала букет из поздних кривоватых темно-бордовых астр. Дама поправила на щеке сползший лоскут кожи, приложила палец к губам и показала на возвышающийся чуть поодаль храм.

В проеме воздвигся всклокоченный некромант.

– Что такое?

Я отвлеклась на него, а когда снова посмотрела в окно, на лужайке уже никого не было.

– Ничего, просто странный зомби, но их тут полно.

Холин полез в поисках еды, соорудил из оставшегося с ужина хлеба и сыра монументальный бутерброд, с трудом прожевал жадно откушенное, запил из моей чашки и скривился.

– А кофе нет?

– Цветочков завари, мастер-зельедел.

Что собирался ответить Холин, я не узнала, потому что вместо ожидаемой корзинки с едой, исправно подсовываемой в специальное окошко внизу двери, щелкнул затвор на самой двери. Мы наперегонки ломанулись к выходу. Мар успел первым. Стоял ближе и