только на миг. Я в панике оглянулась на Холина, протягивая руку уже к нему. Мы коснулись друг друга кончиками пальцев, реальность прогнулась, и я провалилась в слившееся в сплошной изумрудный шар сияние.

Пахло водой и вереском. Я стояла на крыше башни нашего старого дома. Было очень тихо и все казалось подернутым серым налетом. Там где когда-то пролилась кровь и были начерчены мной знаки, серое было гуще, словно мох пророс сквозь камень. Люк, ведущий к лестнице вниз, приветственно распахнулся, массивное кольцо глухо ударило по крышке.

Я встала не первую ступеньку и едва успела подумать, почему не слышно никаких звуков, кроме моего дыхания, как лестница крутнулась, и я оказалась внизу.

В помещение с родовым камнем вел небольшой, изгибающийся полукругом коридор. Из-за поворота разливалось дрожащее свечение, как от колеблющихся на сквозняке свечей. Серый налет был и здесь, а еще шепот…

– Хедви. Не слишком ли часто ты даёшь ей блокиратор?

– Нет. Я рассчитала. Её не должны заметить раньше совершеннолетия. Тогда у них не будет на неё права.

– Ты забываешь про инициацию. Это не предусмотреть. Пусть хоть триста законов издадут.

– Первый цикл будет похож на инициацию. Из-за смешанного дара. Разве что посильнее. Главное, чтобы кто-то был рядом. У нее может не проявиться вашей ведьмачьей способности к обороту, либо это будет только иная форма тёмных, либо сплав того и другого... Что за взгляд, Йон?

– Хедви, я люблю тебя, но это… разве такое можно простить?

– Можешь не прощать. Я переживу.

– Главное, чтобы она потом простила.

Родные голоса говорили страшное. Но всем известно, что больнее всего ранят те, кто любит. Я знаю, я тоже так делала.

Два шага вперед, касаясь стены и снова…

– Она ещё не родилась, а ты уже женихов подбираешь.

– Тут чем раньше, тем удобнее. Нужен кто-то из старых семей. Получится хорошее сочетание сил. Холин или Двирен подойдут идеально. И предварительная договоренность есть с обоими домами. Только светлых не надо подпускать, эльфов – особенно. Точное воздействие рассчитать не выйдет, получится полная ерунда и все на смарку.

– Предварительная договоренность? Что "всё"? Хедви, что ты сделала?

– Ничего такого. Не волнуйся. Я сама не знала, но глупо теперь это не использовать.

– Ты... Была за порогом?! С ней? Ты могла её убить! Себя убить!

– Прекрати. Всё обошлось. Зато теперь Нери больше не будут ручными зверушками инквизиторов.

– Она не Нери!

– Именно. И дело не в ней, в закономерном итоге брачного союза.

– А если она выберет кого-то другого? Заставишь ее?

– Не придется. Все произойдет само собой. С первой встречи. Достаточно будет одной встречи, Йон. И путь, и врата, и ключ, и тьма, и тень, и свет. Мироздание всегда стремится к равновесию. Так или иначе. Что плохого в том, чтобы капельку ему помочь? Немного расчета, немного магии крови… У каждого рода Первых был свой дар Изначальной Тьмы. Если все получится…

Коридор закончился. Арка из окаменевших, плотно сплетенных корней вела в помещение с родовым камнем.

Меня ждали.

– Папа… Ты в порядке? Что происходит?

Я как могла пригладила волосы, вставшие торчком от избытка силы – ведьмачьей природной магии, когда-то подарившей мне ветер и серые перья, той, что от корней мира. А корни дома, вернее, его сердце, было здесь, в его самой глубокой части..

Из щели-рта ноздреватого камня зубами мерцали изумруды. Пульсирующие зеленоватым древесные корни оплетали его по низу, поддерживали, словно сложенные ладони. Тремя желтыми глазами перемигивались неровно стоящие плошки с огрызками слепяще белых свечек. Дом дышал неровно, гонял рваные тени по стенам, беспокоился. Отец был по одну сторону камня, я – по другую. Между нами, в дрожащем от тепла свечей воздухе, висел старый ключ, похожий на тот, что у меня на груди. Только мой был из мертвого железа с черным изумрудом, а этот – из почерневшего серебра с крыльями на головке.

– Дом призвал тебя, не я. Поклонись корням.

Я послушно вытянула руки над плошками, собирая в ладони свет, опрокинула их на себя, словно умывалась, встала на колени, рассекла кожу на ладонях об острые края изумрудных зубов и положила обе руки на поверхность камня.

– Твой дом, твоя сила, твои корни.

– Мой дом, моя сила, мои корни, – повторила я за отцом.

Натекшая с ладоней жертвенная кровь впиталась в поверхность, валун шевельнул боками. Я отняла руки, поднялась и едва успела схватить свалившийся ключ. Ладони дергало – я перестаралась и рассекла их слишком глубоко. Но кровить быстро перестало и порезы затянулись. Это дом. Несколько корней, оплетающих основание, ткнулись в ноги и меня окатило силой. А потом одна из свечей погасла, ярко полыхнув напоследок. Свет пробил фигуру отца насквозь, словно он был… Но его уже не было, как не было и тени за ним. Ни на полу, ни на стене.

– Папа… – сдавленный сип вместо голоса.

– Если получится простить – прости. Меня. Ее. Сама знаешь, как это – любить невозможное.

– Папа…

– Дом покажет еще, а мне – пора.

– Куда…

– Туда, откуда все мы пришли, – тепло улыбнулся он, – к корням.

Силуэт придвинулся к камню, шевельнулась бровь над серым глазом.

– Убиваться по мне не смей, здесь буду, захочешь – придешь.

Взвихрился и опал ворох перьев, собравшись в крупного призрачного сыча. Птиц мигнул зеленовато-желтыми глазами из-под насупленных белых бровей, подпрыгнул, расправив песочные в белых пятнах крылья, сделал круг и, мазнув перьями по лицу, растаял в дрожащем теплом воздухе над двумя оставшимися свечами.

Внутри было немо и гулко. Казалось, верни я нежданный символ главенства обратно, и все вернется, но ключ сложил крылья и отказывался занимать место над родовым камнем, неизменно сваливаясь мне в ладони.

Дом отрастил на стене две светсферы с козырьками отражателей, и хмурился ими на мою непонятливость. Я все поняла, просто… Ну какой из меня глава дома? Посмешище. Левая свет сфера окрасилась зеленоватым, правая потемнела и стала серой.

– Ладно, пусть так, пусть так…

Я шмыгнула носом и пристроила на цепочку еще один подарок.

.– Мой дом, моя сила, мои корни, – прошептала я, сжимая оба ключа. А слезы что? Немного воды и только. И только горько, что так и не позвонила.

Вышла и побрела прочь. на щеке осталось ощущение от прикосновения крыла – пальцы коснулись мокрого. Вот почему все плывет…