государственные деятели, изначально не видевшие в А. В. Макарове серьезного политического актора, стремились заручиться его поддержкой[898]. Таким образом, он получил ряд преимуществ, среди которых большое значение имели доверие государя и доступ к его документации.

В течение 1700-х гг. рост влияния А. В. Макарова продолжался. Как отмечают исследователи, в первые годы Северной войны реформаторские начинания Петра I были подчинены военным запросам: обеспечению армии человеческими и материальными ресурсами, установлению контроля на территориях, перевооружению и поддержанию боеспособности. Вопросы гражданского управления оставались в стороне. В походной жизни личная канцелярия государя перемещалась вместе с ним. К Петру, где бы он ни был, направлялась документация, связанная с деятельностью войск, обеспечением фронта продовольствием и обмундированием, финансированием военных мероприятий, организацией постоя, руководством тылом и т. д. А. В. Макаров всю эту документацию получал и передавал. Неудивительно, что доверие государя к кабинет-секретарю только укреплялось.

После победной Полтавской баталии в 1709 г. военные вопросы начали уступать место необходимости реформировать государственную систему России в целом. Постепенно стали актуализироваться задачи гражданского строительства, управления окраинами, создания новых государственных институтов, воспитания управленческих кадров и пр. Петр Алексеевич в свойственной ему манере старался все вопросы контролировать лично, тем более что война отнимала у него все меньше времени. На протяжении 1710-1720-х гг. документация, поступавшая в личную царскую канцелярию, увеличилась. Согласно наблюдениям голштинского камер-юнкера Ф. В. Берхгольца, Алексей Васильевич имел столько служебных обязанностей, что редко позволял себе светские забавы: «Его Высочество очень обрадовался ему, потому что он обыкновенно до того бывает занят, что его почти никогда нельзя пригласить»[899]. Кабинет-секретарь получал огромное количество бумаг, обращенных как к царю, так и к нему самому и касающихся различных, иногда крайне частных, государственных вопросов[900]. Более того, кабинет-секретарю приходилось дублировать функции других государственных институтов, поскольку некоторые должностные лица, например губернаторы, предпочитали отправлять доношения, табели и прочую отчетную документацию не в Сенат, которому они непосредственно подчинялись, а в канцелярию государя[901]. Сенат, призванный осуществлять руководство государством в отсутствие Петра I, также отправлял свои указы А. В. Макарову для утверждения монархом. По мнению Е. В. Анисимова, усиление роли личной канцелярии государя укладывалось в рамки глобальной тенденции, происходившей в петровском государстве, – бюрократизации, отхода от традиционных, патриархальных форм функционирования самодержца[902]2.

По мере расширения кабинетного делопроизводства вокруг А. В. Макарова сложился штат канцеляристов, которые помогали ему в процессе обработки документов и передачи их государю. Штат Кабинета составляли личный помощник А. В. Макарова, секретарь И. А. Черкасов[903] и несколько подьячих, которые должны были формировать входящие и исходящие материалы в книги, прописывать черновики указов. Дополнительно к основному штату при Кабинете состояли курьеры, денщики и генерал-адъютанты Петра I, корреспонденты-агенты в других странах. В 1721 г. из-под пера А. В. Макарова вышла инструкция для кабинетных подьячих «Определение как содержать в кабинетной конторе порядок в делах», в котором он давал начинающим канцеляристам указания о том, как заполнять учетные книги, записывать входящую и исходящую корреспонденцию, делать экстракты и выписки, сохранять полученную документацию, вести хозяйство, контролировать вещи, полученные на счет Кабинета и т. д. Соответственно, к началу 1720-х гг.[904] Кабинет окончательно сформировался как самостоятельное государственное учреждение, под контролем которого находились определенные отрасли управления. К этому же времени историки относят появление двух понятий: «кабинетные указы», противопоставленные сенатским, и «кабинетный счет», на который записывали часть государственных расходов[905].

Параллельно с трансформацией Кабинета и увеличением его делопроизводства продолжало расти доверие Петра I к А. В. Макарову. Согласно исследованию В. Н. Строева, особому сближению Петра I с его секретарем содействовали даже не ежедневные государственные заботы, а заграничные поездки царя в 1715–1717 гг., в которых Алексей Васильевич неизменно сопровождал своего монарха. Петр лично маркировал роль кабинет-секретаря в документообороте, при этом освобождая себя от части обязанностей. Государь заставлял своих соратников пользоваться посредничеством А. В. Макарова и писать ему прежде, чем обращаться к себе напрямую[906]. Например, тот же

В. Н. Строев сообщает: «Канцлер граф Головкин пытался было его обходить и обращаться со всеми делами непосредственно к Государю, но, получив за это строгий выговор от Петра, смиряется и именует Макарова в своих письмах благодетелем, просит его довести до сведения Государя о том или другом деле»[907]. В итоге с ростом значения Кабинета в системе управления «что-то докладывать, предлагать, просить лично царя мог весьма ограниченный круг людей». Для большинства обратиться к царю значило обратиться к А. В. Макарову[908]. При этом наиболее прозорливые петровские вельможи без принуждения государя видели выгоду в установлении прочных социальных связей с кабинет-секретарем, предполагая, что благодаря его вмешательству их проблемы, личные и деловые, будут решены наилучшим образом.

Сформировавшееся за годы верной службы и поддерживающееся на протяжении десятилетий, доверие государя открывало для А. В. Макарова широкие возможности для личного влияния. Как отмечают исследователи, доверие в любую эпоху является базовым компонентом любых общественных отношений, без которого невозможна общественная жизнь. Доверие опирается на мнение о возможных действиях других людей с надеждой на то, что они произведут их так, как от них ожидается. Неоправданные ожидания ведут к разочарованию и потере доверия[909]. Должность кабинет-секретаря, имевшего прямой доступ к царской корреспонденции и ее содержанию, сама по себе предполагала, что ее не мог занимать человек, не пользующийся благосклонностью и доверием Петра I, поскольку он получал доступ к самому сокровенному и секретному в государственном строительстве. Через руки кабинет-секретаря проходила царская корреспонденция, он участвовал в составлении указов и реляций, доводил до сведения царя информацию государственной важности и, в общем-то, являлся тем человеком, к совету которого монарх прислушивался. Большую милость по отношению к А. В. Макарову замечали даже иностранцы[910]. Камер-юнкер Ф. В. Берхгольц так характеризовал признаки влиятельности кабинет-секретаря: «В его ведении значительные суммы денег и все дела секретные и такие, о которых ничего не дается знать Сенату»[911]. Подобное доверие необходимо было оправдывать не только упорной работой днями и ночами. От кабинет-секретаря требовалось повышенное внимание к настроениям государя, умение просчитать его позиции относительно того или иного дела, а также предельная преданность и честность. Прежде всего, политическая чуткость кабинет-секретаря проявлялась в том, как он передавал сведения к Петру и от него и как взаимодействовал с другими государственными деятелями, имевшими свои собственные интересы.

Письмо или доношение, предназначенное для Петра I, как правило, проходило следующий путь[912]. В первую очередь оно попадало в руки к А. В. Макарову, причем нередко кабинет-секретарь вместе с ним получал личное письмо, в котором адресат