изволь оному Демидову о деле тех труб подтвердить указом»[953]. В обращении Н. Д. Демидова и в выписке из Канцелярии городовых дел, приложенным к доношению обер-комиссара, указывалось, что в 1718 г. Н. Д. Демидову были даны из Кабинета модели, по которым на сибирских и тульских заводах он должен был отлить фонтанные чугунные трубы и шурупы к ним и поставить их в Санкт-Петербург. Необходимое число труб и шурупов было сделано, однако денег Н. Д. Демидову выплачено со счета Кабинета не было. Совместными усилиями У. А. Сенявин и Н. Д. Демидов старались добиться от кабинет-секретаря оплаты первого заказа, а затем подтверждения нового, составленного по требованиям архитектора Н. Микетти[954].

После назначения А. М. Черкасского ответственным за работы в Петергофе (то же касалось и Стрельны), к обер-комиссару перешла обязанность информировать кабинет-секретаря об общем ходе строительства. В 1719 г. в связи со скоропостижной смертью Ж.-Б. А. Леблона от оспы главным архитектором был определен итальянец Н. Микетти. Ко времени Н. Микетти относится перестройка дворца Монплезир – любимого места отдыха Петра I, создание фонтанных каскадов в парковой и прибрежной зонах, а также подсобных сооружений Большого дворца. У. А. Сенявин через Кабинет передавал полученные от Н. Микетти сведения о строительстве. Помимо регулярных формальных отписок с просьбами донести государю, что «…все остальные дела отправляются в Петергофе и в других местах благополучно»[955], У. А. Сенявин детально описывал, каким образом будут поставлены фонтаны и каскады вблизи дворца, как сделаны и благоустроены каналы[956]. Он обращался в Кабинет при необходимости урегулировать обеспечение петергофского строительства инфраструктурой. Для заготовки цемента в марте 1722 г. обер-комиссар присмотрел мельницу, которая находилась в ведении М. Д. Олсуфьева, руководителя Дворцовой канцелярии. Отправляя письмо А. В. Макарову, У. А. Сенявин просил поговорить от своего лица с М. Д. Олсуфьевым и послать указ, чтобы «того на нем не взыскалось». Вопрос на протяжении еще какого-то срока обсуждался, пока М. Д. Олсуфьев не передал мельницу в ведение Канцелярии городовых дел[957].

Задавшись целью построить новую регулярную, европейски ориентированную столицу на берегах р. Невы и возвести величественные резиденции, необходимо было не только найти материалы, создать планы и продумать методы строительства, но и нанять квалифицированных специалистов. Несмотря на то что в России были свои мастера, огромное значение придавалось найму на службу европейцев, носителей других архитектурных традиций. Наем специалистов и контроль за их времяпрепровождением в Санкт-Петербурге относился к сфере компетенции Кабинета[958]. Как отмечал Н. И. Павленко, «к кабинет-секретарю стекались донесения о найме ученых, мастеровых, деятелей культуры, копии заключенных с ними контрактов, а также отчеты о выдаче им прогонных денег из фондов Кабинета»[959]. Так, генерал-губернатор А. Д. Меншиков 15 апреля 1717 г. уведомлял А. В. Макарова о том, что вместе с письмом получил контракты французов, отправленных для строительных и корабельных работ, и в дальнейшем будет содержать их по прописанным в контрактах условиям[960].

Однако в основном вопросы найма и обустройства мастеров находились в сфере взаимодействия Кабинета и Канцелярии городовых дел. Мастера, к слову, могли состоять в ведомстве и других государственных учреждений. 10 мая 1720 г. У. А. Сенявин извещал А. В. Макарова, что генерал-фельдцейхмейстер Я. В. Брюс отослал в Кабинет несколько человек мастеровых, которые до этого были ведомы в Оружейной канцелярии, для привлечения их к деятельности Городовой канцелярии. Он просил дать им роспись, указав, кто и сколько получал жалованья[961]. Обер-комиссар связывался с Кабинетом, когда возникала потребность заключить с мастерами контракты – без указа Петра I и без отписки из Кабинета подобный договор был неосуществим[962]. У. А. Сенявин обращался к А. В. Макарову в случаях, когда квалифицированных мастеров надо было обеспечить учениками или привлечь к строительству гарнизоны Санкт-Петербургской губернии[963]. Средства на выдачу жалованья архитекторам, мастеровым, работным людям, ученикам, солдатам выдавались из средств Кабинета. У. А. Сенявин и А. В. Макаров занимались распределением мастеров и работных людей по имперским стройкам, где катастрофически не хватало квалифицированных кадров. Мастера, садовники, резчики, столяры и прочие специалисты, как правило, пересылались из одного места в другое в зависимости от кадровых потребностей конкретного строительного объекта. Обер-комиссар отсылал в Кабинет доношения с перечислением людей, находящихся в Стрельне, Петергофе и на о. Котлин, уведомлял кабинет-секретаря и государя об их перемещениях. Параллельно со статистическими сведениями в корреспонденции находятся повторяющиеся просьбы прислать для работ (или нанять) еще работников[964].

Кроме того, У. А. Сенявин при необходимости вмешивался в решение личных проблем архитекторов. В мае 1721 г. Ульян Акимович докладывал в Кабинет, что представил Н. Микетти Феофану Прокоповичу. Последний просил архитектора осмотреть место, где ему надлежало построить дом[965].

Наряду с наймом на русскую службу иностранных специалистов, Кабинет занимался организацией обучения русских молодых людей (гардемаринов) в европейских странах. В каждой стране, в которую отправлялись гардемарины, к ним были приставлены специальные агенты, следившие за их поведением и образовательными успехами. Те, кому вверялась подобная нелегкая миссия, – в их числе исследователи называют князя И. Б Львова, К. Н. Зотова, Ф. С. Салтыкова,

С. Л. Рагузинского и др. – должны были посылать в Кабинет к А. В. Макарову подробные отчеты[966]. Показательно, что эти доносы были полны отчаяния, поскольку, как отмечает Е. В. Анисимов, «эти нередко неотесанные и дикие молодые люди по лени, неопытности, разгильдяйству, склонности к кутежам постоянно попадали в пренеприятнейшие (в том числе криминальные) истории»[967]. Не углубляясь в увлекательные, но не имеющие в данном случае значения сюжеты из жизни гардемаринов, отметим, что агенты тратили на разрешение их проблем много сил и, главное, казенных и личных средств[968]. К слову, Кабинет имел в Европе не только агентов, которым поручалось наблюдать за жизнью гардемаринов, но и тех, кто собирал ценные сведения, находил и покупал приглянувшиеся Петру товары, вел переговоры и выполнял весьма щепетильные миссии[969].

Все жалобы, отчеты и просьбы кабинетных агентов непрестанно отправлялись к А. В. Макарову. Анализируя записи дел кабинет-секретаря, мы не раз находим сведения о расходах на нужды гардемаринов или об обеспечении их пути. Например, Алексей Васильевич записывал, что при разговоре с государем необходимо поднять вопрос «…о фандербурховых[970] письмах и о деньгах за учеников и пленных, что в Швеции были»[971]. На этом же листе он продолжал: «…о гардемаринах, чтоб приставить к ним обор-афицера, чтоб они не только на море, и на сухом пути были под командою у него»[972]. В другие дни А. В. Макаров