дублировал содержание и просил, прочитав, доложить государю «в благополучный час». Под этой незамысловатой формулировкой подразумевалась очень важная функция, во многом гарантировавшая успех дела. Кабинет-секретарь, благодаря своей близости к Петру и его доверию, находил тот момент, когда монарх был в настроении принять правильное, т. е. наиболее лояльное для обратившегося, решение. Это ставило отправителя письма в определенную зависимость от А. В. Макарова[913]. Затем кабинет-секретарь или кабинетные канцеляристы записывали входящие материалы в учетные книги и их классифицировали. Для экономии времени из большинства писем и доношений делались краткие «пункты» («статьи»), которые впоследствии А. В. Макаров представлял перед государем[914]. Ожидание предметного разговора с Петром I могло затянуться на достаточно продолжительное время. Причины были разнообразны – от занятости монарха другими государственными делами до его болезни. Во время доклада кабинет-секретарь передавал государю корреспонденцию, которую тот хотел прочитать самостоятельно. Остальное он зачитывал вслух по выпискам в доклад, ставя на полях резолюции («разметки»). По мнению Е. В. Анисимова, многое в судьбе доносителя зависело от действий А. В. Макарова: «…он сам выбирал, как, когда, при каких обстоятельствах подать Петру доклад, учесть ли при этом настроение самодержца, как прокомментировать доклад, да и просто – в каком виде его изложить в докладной записке к “разметке”»[915]. В ситуациях, когда Петру I было что ответить корреспондентам, А. В. Макаров после царской аудиенции возвращался с ответными письмами, которые он, записав в учетные книги, должен был отправить адресатам. При необходимости к царской корреспонденции кабинет-секретарь прилагал свои собственные послания, поясняющие первые. В случаях, когда Петр I лично корреспонденту писать не хотел, А. В. Макаров передавал царские слова и указания в «служебном» письме[916]. На основании резолюций в Кабинете составлялись проекты именных «указов-ответов»[917]. Их Алексей Васильевич мог лично объявлять в Сенате, на заседания которого он являлся регулярно, или передавать в государственный орган власти, к чьей сфере деятельности указы относились.

Помимо документации, предназначавшейся Петру I, через Кабинет проходила корреспонденция, направленная к Екатерине Алексеевне и членам царской семьи. Как показывают источники, во время отсутствия правящей четы в Санкт-Петербурге государственные деятели, на чьем попечении оставались царевичи и царевны, – в разное время А. Д. Меншиков (1716–1717 гг.) и А. М. Девиер – передавали с помощью А. В. Макарова сведения о здоровье, образовании и времяпрепровождении царских детей. Примечательно, что даже в этом случае информация из писем к Петру и Екатерине дублировалась в личных письмах к кабинет-секретарю. Вместе с донесениями от своего лица А. Д. Меншиков и А. М. Девиер прилагали письма наследников, обращенные к родителям (когда те научились писать – собственноручные). Кроме того, в Кабинет поступала корреспонденция, обращенная лично к А. В. Макарову и не всегда связанная с его служебными полномочиями.

Таким образом, к рубежу 1710-1720-х гг. А. В. Макаров, занимая должность кабинет-секретаря, играл важную посредническую роль между Петром I и его соратниками. Благодаря посредничеству А. В. Макаров имел доступ к уникальной информации, известной только ему и государю. Соответственно, сфера вовлеченности Алексея Васильевича в государственное строительство трудно поддается локализации, поскольку в силу специфики занимаемой им должности он был в курсе различных государственных проблем и привлекался Петром I к решению множества управленческих задач. Кабинет-секретарь, пользовавшийся исключительным доверием царя, влиял на процесс передачи сведений государю, их интерпретацию и вынесение окончательного вердикта. Подобные возможности делали его весьма привлекательным союзником для других государственных деятелей, желавших по максимуму удовлетворить свои требования и/или амбиции.

При этом, надо полагать, А. В. Макаров имел в глазах государя практически безукоризненную репутацию. Однако в 1724 г. Петру через лакея было подброшено подметное письмо, автор которого обвинял А. В. Макарова в злоупотреблении положением и попытках повлиять на решения Вышнего суда. Он утверждал, что Алексей Васильевич, получая вознаграждение от заинтересованных лиц, предписывал служащим Вышнего суда готовить выписки и реестры для его докладов царю с такими формулировками, которые бы позволили ему получить от монарха нужный указ. Автор письма приводил конкретные случаи злоупотреблений кабинет-секретаря и называл имена его «клиентов», среди которых находились доверенные лица Петра – сенаторы А. А. Матвеев, И. А. Мусин-Пушкин, генерал И. И. Дмитриев-Мамонов, Е. И. Пашков и др. Несмотря на серьезность обвинений, хода делу дано не было. Петр решил его отложить и так к нему не вернулся[918].

Охарактеризованные выше функции и политические преимущества А. В. Макарова вытекали из специфики его должности как главы личной канцелярии монарха. Причем данные тенденции находят аналогии с процессами, характерными для западноевропейских абсолютных монархий на рубеже Средневековья и раннего Нового времени. Как отмечал В. Н. Малов, во Франции выделившиеся в XIV в. из большой королевской канцелярии государственные секретари[919] являлись доверенными лицами монарха, а их престиж возрастал вместе с усилением королевской власти – короли часто давали им важные политические поручения и именовали их в соответствии с титулом «секретари королевских поручений и финансов» (secretaires des commandements et finances)[920]. Co временем вокруг секретарей сформировались специализированные бюро, в состав которых вошли различные канцеляристы, ведшие делопроизводство. Бюро, в свою очередь, стали основой для будущих министерств, разделивших сферы компетенции[921]. Кабинет в петровской России так же, как и бюро государственных секретарей в ранненововременной Франции, не был исключительно личной царской канцелярией, а А. В. Макаров – исключительно царским секретарем. Под руководством Алексея Васильевича осуществлялось несколько ключевых проектов, связанных со строительством царских резиденций, финансовым обеспечением системы управления, наймом квалифицированных кадров, обучением гардемаринов и т. д.

Несмотря на известную привязанность Петра I ко всякого рода регламентациям, за все время существования Кабинета не обнаружено ни одного законодательного акта, который бы определил сферу его компетенции. Ученым известен лишь один документ, в котором А. В. Макаров уже после смерти Петра I в 1725 г. перечислил предметы ведения возглавляемого им учреждения. Среди дел, относящихся к кабинетным, он назвал: 1) ведение корреспонденции со всеми российскими министрами и агентами, обретающимися при чужестранных дворах; 2) а также корреспонденции со всеми российскими губернаторами, вице-губернаторами и прочими управителями, в особенности из Гиляна и из крепости Святого Креста; 3) прием челобитных, направленных в Кабинет; 4) переписку с Сенатом, с Синодом и с прочими коллегиями, канцеляриями и конторами, рассмотрение по разным делам предложений, сношений и справок; 5) организацию строительных работ от Кабинета в Риге, Ревеле, Рогервике, Дубках, контроль за финансированием петергофского и стрельнинского строительства; 6) покрытие расходов на придворную службу (жалованье служителям, расходы токарни, подарки именинникам, курьерам, плата за учеников за границей и т. д.); 7) выплату жалованья мастеровым из Англии, Голландии и Франции, плата