и ляпнул, мол, она просила мага – так я вот он. Но её провести не удалось – видимо, драконы чуют магию, как мы – запах свежего хлеба. Тогда я сказал, чтобы она меня не кусала, а то зубы заболят. А она сказала, что у неё и так зубы болят.

– Погоди, погоди, – сипло прервал его Герон. – Значит, из-за болящих зубов этот чёрный ужас и пришёл в Неонин?

– Ну да. Тринн сказала, что помочь ей может только маг. Думаю, если бы тот господин чародей, что был старшим в Неонине, не сбежал и помог драконице, то и люди бы уцелели, и город не был бы разрушен.

Послышались отборные ругательства на каршарском и верхнестанигельском монашеском – краткий пересказ сводился к тому, какие тесные родственные связи имели место между магами из Академии и трусливыми шакалами из хивашских степей. Гунвальд и Герон, отведя душу, вновь обратили взоры на Дилля, требуя продолжения рассказа.

– Да, собственно, продолжать особо нечего, – сказал он. – Я хотел добраться до постоялого двора, где остался Эрстан, и привести сюда мага. Но Тринн сказала, что я не успею, потому что сил у неё осталось только на то, чтобы взлететь и умереть в полёте. Я хотел было убраться отсюда, но вспомнил, что вы в битве ещё не участвовали. Ну и попросил драконицу вас не трогать, потому что вы ничего из-за магических амулетов не соображаете и сразу броситесь в драку. Пришлось остаться ждать вашего прибытия, а пока суть да дело я залез к Тринн в пасть, где и обнаружил то, из-за чего у неё болели зубы.

– Сам залез в пасть к дракону?!! Ну ты и псих! – во взгляде каршарца читалось искреннее уважение.

– А что делать-то было? Уйди я, и драконица вас прикончила бы. Вот и пришлось поработать драконьим зубником.

Каршарец и монах уставились на Дилля так, словно он был самим Гариалем Великим, вернувшимся с того света.

– Дилль, я твой вечный должник, – торжественно заявил Гунвальд. – В любое время ты можешь потребовать мою жизнь, и я с радостью отдам её тебе.

– Нужна мне твоя жизнь, – смущённо пробормотал Дилль. – Шлем дашь поносить?

– Ни за что! – последовал немедленный ответ. – Жизнь – сколько угодно, а шлем – нет. Кстати, а где он?

– Драконица его вслед за тобой отправила, – сказал монах. – Дилль, так что ты нашёл у дракона?

Варвар сбегал к развалинам дома и вернулся со своим знаменитым шлемом – помятый и сплющенный тот больше походил на старую кастрюлю, чем на доспех.

– Дилль, ты вроде хотел его поносить, – спросил Гунвальд, вертя в руках останки шлема. – Пожалуй, я тебе его совсем подарю.

– Гунвальд, да уймись ты со своим шлемом! – рассвирепел Герон. – Дай Диллю рассказать, что он обнаружил в драконьей пасти.

– Обломок посоха хивашского шамана, которого Тринн сожрала с полгода назад. Он – в смысле обломок посоха, застрял у неё меж зубов и отравлял драконицу. А когда я его выдернул, она, видимо, сразу начала восстанавливать силы. Только я уже ничего не помню – так башкой ударился об один из её зубов, что сознание потерял.

– Не про этот ли обломок ты говоришь? – спросил Герон, указывая почему-то на Дилля.

Дилль опустил голову и только сейчас заметил, что до сих пор сжимает в руке злополучную деревяшку.

– Он самый, – удивлённо ответил Дилль. – Надо же, из-за такой малости чуть целый Великий дракон не помер.

Все трое принялись рассматривать кусок шаманского посоха, длиной чуть более локтя. На гладком дереве, отполированном до блеска, виднелись вырезы и насечки, образовывавшие какой-то сложный узор. Один конец посоха был обломан, а второй когда-то был навершием – в утолщении дерева виднелись остатки бронзового крепления и углубление.

– Здесь, похоже, был вделан камень, – Гунвальд ткнул пальцем в углубление.

– А, может, даже черепушка какая, – выдал мысль монах. – Всё-таки хиваши никогда не брезговали связываться с чёрным искусством некромагии.

– Тьфу! – сплюнул Дилль. – Надо его в огонь бросить.

– Думаю, лучше эту штуку сохранить, – рассудительно сказал монах. – Предъявишь магу, как доказательство.

– Верно, – Дилль спрятал обломок в суму. – Ну, чего стоим? Пошли обратно?

– А как же магия амулета? – спросил Герон. – Вы с Гунвальдом разве не должны…

– Ну, я-то от своей безделушки давно избавился, – Дилль самодовольно хмыкнул, увидев в очередной раз вытянувшиеся физиономии друзей. – Попросил Тринн дунуть разок, и демонов амулет превратился в пар, а вместе с ним и моё заклятье.

Гунвальд достал висящий на шее амулет и повертел его в руке.

– Между прочим, а я больше не чувствую магии этого магистра-одуванчика, – заявил он.

– Наверное, вино ещё продолжает действовать, – предположил монах.

– Не, – помотал башкой варвар. – Я уже трезвый. Похоже, заклятье перестало работать. Я больше не хочу нестись куда глаза глядят в поисках дракона.

– Значит, – глубокомысленно сказал монах, – дело в том, что дракона в Неонине уже нет. А раз так, то условие заклятья перестало существовать, и магия больше не действует.

– Ну и замечательно! – каршарец широко улыбнулся и швырнул свой амулет на землю. – Пошли отсюда.

Но едва они прошли с полсотни шагов, как Гунвальд схватился за грудь и поморщился.

– Чума на голову этих магов! – выругался он. – Я не могу уйти без этого амулета – задыхаться начинаю.

Каршарцу пришлось вернуться за золотой каплей.

– Чего стоите, время теряете? – фыркнул он, обгоняя ждущих его друзей. – Если мы поднажмём, то до темноты сможем вернуться на постоялый двор – там нас ждёт вино и еда. Хотя, конечно, вам городским слабакам да монахам-бездельникам за мной не поспеть.

– Дилль, у тебя удар послабже, – ускоряя шаг, сказал Герон. – Дай этому неотёсанному варвару пинка по левой части задницы.

– Почему именно по левой? – удивился Дилль.

– На правой у него уже есть подарок от драконицы. Надо соблюдать симметрию.

Глава 23

*****

Граф Улистан – один из лучших полевых командиров южной армии, недовольно посмотрел на застрявшие в грязи фургоны, в которых ехали маги, и отрывисто распорядился дать плетей.

– Кому, ваше сиятельство? – осведомился ехавший