Восковые свечи в настенных канделябрах мерцали от легкого ветерка, проникавшего сквозь открытое окно в конце коридора. Слабый свет едва освещал путь к двери графа.

Пейшенс украдкой пробиралась вперед, ладони стали влажными. На цыпочках она подкралась к двери графа и прислушалась.

Ни звука. Может, лучше попытать счастья завтра, подумала Пейшенс, но в этот момент услышала тяжелые шаги по лестнице и бросилась к ближайшей двери.

Пейшенс рывком распахнула ее и потом почти захлопнула, ее ночная рубашка и халат развевались, путаясь вокруг ног. Она прижалась спиной к стене, зажав рот рукой, чтобы заглушить дыхание. К счастью, никто не вскочил с кровати под балдахином. Пейшенс оперлась на дверь и прислушалась. Кто-то прошел мимо ее комнаты и дальше мимо двери графа. Кто бы это мог быть? Если это капитан, то почему он не остановился?

Пейшенс обогнула длинную кушетку в темной комнате, держась левой рукой за стену, которая, как она думала, должна примыкать к комнате графа.

Пейшенс прижалась ухом к обитой шелком стене, и вся обратилась в слух. Прошла минута, потом другая. Ничего. Может быть, стены слишком толстые и сквозь них ничего не слышно?

Только бы не заснуть! Пейшенс выпрямилась. Может быть, капитан еще не приехал?

В этот момент от порыва ветра закачались белые занавески на окнах. Горничная, должно быть, забыла закрыть окно.

Окно. Сможет ли она что-то услышать, если окна графа остались открытыми? Пейшенс поспешила к окну, в спешке ушибла палец ноги о маленький сундук в изножье кровати и с трудом сдержала стон.

Слышал ли кто-нибудь шум? Видимо, нет, поскольку никто не ворвался в комнату. Растирая ушибленный палец, Пейшенс с облегчением села на сундук.

Посидев немного, Пейшенс похромала к окну и отдернула занавески.

Высунув голову в окно, она обнаружила, что окна графа все еще открыты. Но ее ликование как ветром сдуло, когда она поняла, что расстояние очень велико.

Она взобралась на подоконник, скользя на рубашке и халате, поджимая пальцы на холодном камне, и подперла подбородок рукой.

Разочарование. Бывали такие моменты как этот, когда Пейшенс Летиция Мендели понятия не имела, что делает. Но она обязана была сделать что-то, чтобы помочь Руперту.

Глядя на раскинувшуюся внизу лужайку и аккуратно подстриженные деревья поместья, Пейшенс размышляла над сложившейся ситуацией. Возможно, расстояние до окна графа не так велико, как кажется. Она посмотрела вниз и заметила каменную балюстраду, тянувшуюся по всему периметру дома. Балюстрада была на вид фута два шириной. Достаточно ли она крепкая, чтобы стоять на ней? Существовал только один способ узнать это.

Пейшенс, глубоко вздохнув, осторожно выползла на выступ в несколько футов внизу. Одну ужасающую минуту ее ноги болтались в воздухе, пока искали опору на узкой ступеньке. Удача опять улыбнулась ей, когда ее ноги коснулись твердой холодной поверхности.

Пейшенс изо всех сил ухватилась за край подоконника и попробовала крепость балюстрады. Она казалась крепкой.

Пейшенс заставила себя сосредоточиться на выступе и не смотреть вниз. Вслепую хватаясь за выступы камней, Пейшенс ощупью стала двигаться вдоль стены дома. Расстояние оказалось больше, чем ей показалось вначале.

Скрип отодвигаемого стула по полу остановил ее продвижение. Что там происходит? У графа кто-то есть?

Это слишком опасно. «Шпионка из меня никудышная». Как назло луну затянули облака, поднялся ветер и начался дождь. Вскоре Пейшенс промокла до нитки. Что бы там ни обсуждал граф со своим другом, это может подождать до другого раза, решила Пейшенс.

Брайс вытянул ноги к камину, в котором, шипя и потрескивая, догорал огонь. В комнате стало так тепло, что Брайс снял рубашку и остался в одних бриджах. С полупустым бокалом в руке он удобнее устроился в бархатном кресле.

Их поездка в Уинчелси не дала результатов. Обычно вполне надежные информаторы ничего не могли сообщить о месте нахождения французского шпиона, а также о новом месте его встреч. Прошел слух, будто шпион — женщина, факт сам по себе весьма интересный. Может ли это быть та самая? Нет, она все еще во Франции.

Брайс ждал своего гостя без особой радости, он должен был прийти с минуты на минуту. Правое бедро пульсировало от тупой боли, и он массировал ногу. Брайс не хотел вспоминать ночь убийства Эдварда и французскую пулю, которая разорвала его собственную ногу, когда он пытался привезти тело брата домой.

Брайс пил бренди и вспоминал о красивой молодой женщине.

Интересно, где она. Миссис или, вероятнее всего, мисс Гранди.

Она была сама доброта. Брайсу хотелось забыть о женщине, ответственной за убийство его брата. Если бы только он мог вернуться во Францию. Но секретарь Хобарт ждет отчета о морских оборонительных сооружениях, размещенных в Кенте для защиты береговой линии, а Брайсу поручено руководить этой операцией.

Брайс вздохнул, пошевелил плечами, чтобы размяться, встал и налил себе еще бренди.

Что за черт? В окне развевалось что-то голубое. Разумеется, это не шторы, которые при ближайшем рассмотрении оказались почти бордовыми.

Заинтригованный, Брайс подошел к окну. То, что он увидел, потрясло его, и он мгновенно протрезвел.

Насквозь промокшая молодая женщина с закрытыми глазами прижималась к стене его дома. Она была в одной ночной сорочке. Что может делать молодая женщина за его окном? И почему она кажется ему знакомой? Не шпионит ли она за ним?

Не медля ни секунды, Брайс уперся бедром в выступ и протянул ей руку, держась другой рукой за оконную раму.

— Не бойтесь, схватитесь за мою руку, я втащу вас в окно.

Женщине удалось сделать несколько шагов, остававшихся до его окна, он обхватил ее за талию, привлек к себе и внес через окно в безопасное место.

Так, по крайней мере, он думал. Но, ощутив прикосновение ее холодного, мокрого тела к своему, он не удержался, и оба они упали на пол. Женщина, ойкнув, рухнула на него, от чего у Брайса мгновенно перехватило дыхание. Мокрые пряди сладко пахнущих волос упали на его щеку, женщина с ужасом смотрела на него.

— Вы, — прошептала она. Брайс не сводил с нее глаз. Это была она. Миссис Гранди или мисс Гранди. Что она делала здесь? Брайс поднял руку к ее голове и мягко придвинул ее губы к своим губам, а второй рукой крепко прижал ее к себе.

Странно, но женщина не возражала.

Ее мягкие, податливые губы затрепетали, когда он стал нежно исследовать ее рот. Его язык покрывал нежными ласками ее губы с незаметной настойчивостью, пока она не позволила ему войти в самую сладостную гавань, какую он встречал в своей жизни.

Он застонал от того, как невинно она приняла его язык. Одной рукой все еще обнимая ее за талию, он потянул ее вниз, пока ее груди не прижались к его влажной груди. Женщина возбудила его всего за несколько секунд.