— Так, Потапова, выйдем-ка на минутку, — поднимаясь из-за стола и хватая Женю за предплечье, проговорил майор Суровцев и потянул ее на выход.

— Это твои знакомые? — спросил он, когда они вышли в коридор и майор плотно прикрыл за собой дверь.

— Ну, да, сестра одноклассницы, а это, кажется, Ленкина мама, — запоздало сообразила журналистка. — А что у них случилось?

— Одноклассницу твою сегодня в собственном подъезде убили, — проговорил Суровцев, глядя мимо Жени в конец коридора. — Так что сделай одолжение, прояви человечность и не лезь сейчас к людям, им не до тебя. Мне, кстати, тоже. У меня допрос идет, а ты лезешь с глупостями. Все ясно? — пристально посмотрел ей в глаза майор. — Иди, в другой раз поговорим.

— А как ее убили? — схватила майора за руку Женя, не давая ему скрыться в кабинете.

— Ножом ударили. Несколько раз, — устало проговорил Суровцев.

Впрочем, он всегда говорил усталым голосом. У Жени даже создалось впечатление, что майор Петр Леонидович Суровцев родился очень усталым, изнуренным пессимистом и никогда не ведал радостей в жизни. Но сейчас ее волновал не усталый майор, а погибшая Лена.

— А вы знаете, что у нее недавно новорожденный ребенок умер? — зачем-то спросила она, по-прежнему держа майора за руку.

— Нет. Но к нашему делу это отношения не имеет, — отмахнулся тот от Жени и скрылся в своем кабинете, плотно прикрыв дверь и, кажется, даже щелкнув замком.

Женя брела домой и вспоминала счастливую Лену, такую, какой она встретила ее в роддоме. Кругленькую, с пухлыми щечками и расплывшимися губами, но со счастливыми сиянием глаз. И потом, бледную, потухшую, с неживыми глазами и неизжитым горем на сердце.

Бедная она бедная. И за что на одного человека столько бед свалилось? Как сглазил кто, позавидовал счастью. А может, это докторская жена узнала о беременной любовнице и навела порчу? Или кто-нибудь из ее родных, мать, например?

В сглаз и порчу Женя верила, и в экстрасенсов тоже. Во-первых, ученые уже научно доказали и наличие ауры, и души в человеческом теле, и энергетические посылы, и воздействие молитвы на воду. Например, во время чтения молитвы «Отче наш» кристаллы воды обретают идеальную структуру, а когда играет тяжелый рок, разрушаются, и когда матерные слова произносят — тоже. А человеческое тело на восемьдесят процентов состоит из воды. Вот и делайте выводы.

А еще она любила передачу «Битва экстрасенсов», хотя ей и удавалось посмотреть ее крайне редко, и искренне верила в то, что видела на экране.

Дойдя до собственного дома, Женька вдруг поняла, что просто не в состоянии сегодня оставаться одна, и позвонила Володе. Жених сразу же пообещал приехать, потому что Женька вместо рассказа о погибшей однокласснице пообещала ему голубцы на ужин. А домашнюю стряпню адвокат Скрябин обожал больше всего на свете, кажется, даже больше Женьки, хотя и считал ее непревзойденным кулинаром.

— Да, не повезло девушке, — сидя с Женькой в обнимку на диване, посочувствовал Володя. — Во сколько, говоришь, ее убили?

— Понятия не имею. Я не успела спросить, Суровцеву тогда не до меня было. Наверное, завтра зайду, поинтересуюсь, — прижавшись к Володе, поделилась девушка. — Как думаешь, найдут они убийцу?

— Вполне вероятно. Если это было ножевое ранение, да еще и в парадной, возможно, ее хотели просто ограбить какие-то отморозки, она начала кричать или сопротивляться, и они, занервничав, убили, — поделился своими соображениями Володя, целуя невесту в макушку.

— Прекрати мне эти ужасы рассказывать! — возмутилась Женя, выбираясь из его объятий. — Нечего сказать, умеешь ты утешить.

Володя слегка улыбнулся, сгреб Женьку в охапку и принялся утешать по-настоящему, так, что она действительно обо всем забыла и уснула счастливая, в крепких надежных объятиях сильных, горячих рук. И проснулась утром счастливая и спокойная, и даже на работу опоздала.

В вестибюль телестудии Женя влетела на всех парусах, не глядя по сторонам, да и на что там, собственно, глядеть? На облупившиеся после недавней покраски стены, результат ударного труда бригады гастарбайтеров? На плакаты столетней давности?

Охранник возле турникета еще издалека завидел несущуюся к проходной Женьку и дружески ей заулыбался, звезда все-таки.

— Опаздываете, Евгения Викторовна? — издалека пробасил здоровенный детина в нелепом сером костюме в клеточку, дежуривший сегодня на проходной. — А вас тут ожидают.

— Кто ожидает? — раздраженно-досадливо спросила журналистка, пытаясь протиснуться в застопорившийся турникет и даже не давая себе труда оглянуться по сторонам. Потому как там, наверху, в редакции, Трупп наверняка уже минут пять как орал на сотрудников собственного канала, обвиняя их в разгильдяйстве и безответственности, клеймя дармоедами и душегубцами, плюющими в собственный колодец, пилящими сук, на котором они все сидят, не приносящими ни копейки доходов, не поднимающими рейтинги дрессированными мартышками, комиками из дешевого балагана и прочими прелестными метафорами. Еженедельное производственное совещание было мероприятием обязательным, назначаемым на разные дни недели, не имеющим строгого регламента, но имеющим одну цель — дать возможность начальству снять непомерное психологическое напряжение, вызванное непрекращающейся борьбой за выживание канала и поднятие его рейтингов. Освободить сотрудника от участия в этом «избиении младенцев» могла только смерть, а Женя была жива и даже здорова, а потому ей надо было срочно влиться в коллектив, чтобы не получить двойную порцию палок.

— Да вон парнишка, — кивнул благодушно сотрудник проходной куда-то в сторону протертого дерматинового дивана, установленного для ожидающих пропуска посетителей под чахлой искусственной пальмой.

Женька оглянулась, не переставая тыкаться в турникет и раздраженно недоумевая, каким еще парнишкам она могла понадобиться столь несвоевременно.

Из-под пальмы поднялся худощавый мальчик лет двенадцати со светлыми густыми волосами, в потертых джинсах и синей вытянутой толстовке.

— Валера? — забыв про турникет и Труппа, недоверчиво-встревоженно спросила Женя, тут же развернулась и быстрым шагом пошла навстречу мальчику. — Ты как здесь оказался? Что-то случилось? Неприятности? — ощупывая Валеру внимательным, полным дурных предчувствий взглядом, спрашивала она, пересекая гулкий вестибюль.

— Да нет. Все нормально, — пожал худенькими плечами Валера. — Просто в гости заехал.

— В гости? В какие гости? — немного расслабляясь, переспросила Женя, подходя к мальчику. Обхватив его за плечи, она повела к окну.

— Ну, вы же сами приглашали, если что, приезжать. Вот я и приехал, — независимо скривив губы и дернув плечом, объяснил Валера.

— Во-первых, я говорила «если что». В смысле, что-то случится. А во-вторых, кто-нибудь знает, где ты сейчас находишься? Ты отпросился у воспитателя или у директора или просто в бега подался? — строго глядя в глаза гостя, расспрашивала Женя.