с резинками: они крепко держали валенки, поэтому путешественница не потеряла их в снегу. Повернулась в сторону посёлка и увидела, как далеко она ушла — виднелись только крыши домов. Люська встала на перепутье — идти дальше или возвращаться? «А, ладно, пройду вон до того леска. Папа скоро обратно будет возвращаться, вот я их с Галкой и встречу».

Люська шла вперёд по дороге, уже лесок миновала и другой… Идти было весело и любопытно. Дорога привела её на берег реки. Девочка присела отдохнуть на поваленное дерево. Дул тёплый ветер, на речке местами уже потемнел снег, а на крутых берегах были видны проталины, «Значит уже весна, скоро ледоход» — по-взрослому отметила для себя Люська.

«А чё возвращаться-то, скоро я уже и до Мегиона дойду. Вот дедушка с бабушкой обрадуются!». Эта мысль подстегнула её, и ноги сами понесли Люську по дороге. Наконец впереди на высоком берегу реки показалась деревня, и даже дедушкин дом стал виден. Но идти было ещё далеко. Люська почувствовала, что немного устала, ей захотелось пить. Она поела снега, совсем чуть-чуть, чтобы вдруг не заболеть на каникулах. И тут перед путешественницей неожиданно раскинулось несколько дорог. По какой лучше идти — неизвестно. Люська подумала и решила отправиться по самой накатанной, она-то точно в деревню приведёт. Девочка шла, шла, и вдруг — тупик. Оказалось, что дорога привела её к стогам сена. Деревня — вон она, близко, через речку, а не дойдёшь. Так Люське стало горько и обидно, что обманулась она, выбрав лёгкую дорогу.

Она потопталась на месте и вздохнула горестно, потому что сильно устала, а вокруг ни одного пенька или поваленного дерева на которое можно было бы присесть и отдохнуть. Тогда девочка легла прямо на дорогу. Полежав, собрала все силы и двинулась назад, к развилке. Отсюда Люська направилась по другой, не очень хорошей дороге.

Вот уже и речку перешла, на горку поднялась и пошла по деревенской улице. Наконец подошла к дому деда и распахнула калитку. Во дворе стояла запряжённая лошадь, Галина с отцом сидели в санях, дедушка и бабушка их провожали. Когда они увидели неожиданно появившуюся в воротах младшую внучку, на их лицах отразились немое удивление и растерянность. Откуда она взялась здесь? Бабушка Анна не могла сдержать радости, обняла Люську, повела её в дом, быстро раздела, сняла промокшие валенки и переодела в теплые вязаные носки. Все члены семьи окружили девчонку, задавая свои вопросы. Бабушка, заботливо подавая тёплое молоко внучке, говорила:

— Да подождите вы с расспросами, пусть ребёнок попьёт да поест, уж тогда.

Люська напилась молока и взглядом обвела родню. Отец строго спросил:

— Кто тебя подвёз?

— Никто, я сама пешком пришла.

Бабушка всплеснула руками, а дед Михаил стоял с довольным и гордым лицом — мол, знай наших.

— Я сначала просто так гуляла, а потом решила Гальку с папой встретить. Вот и дошла, — озорно улыбаясь, сказала Люська.

Беседу прервала появившаяся в дверях работница почты и с порога взволнованно заговорила:

— Только что по рации передали с Баграса, чтобы вы быстрее выезжали. Ваша дочь ушла по дороге в Мегион.

— Уже дошла. Вон за столом сидит, — ответил отец. — Так и передайте, а мы сейчас выезжаем.

Тем временем в посёлке мама, обнаружив пропажу дочки, обошла все дома её подружек. Люськи нигде не было. Подойдя к мегионской дороге, женщина увидела воткнутые в снег лыжи. Сердце у неё ёкнуло, она догадалась, что девочка ушла встречать отца с сестрой. «Ничего, далеко не уйдёт, вернётся», — подумала мать и побежала в контору экспедиции просить, чтобы по рации связались с Мегионом. Другой связи в то время не было. Сеансы радиосвязи проходили строго по определённым часам или по каким-нибудь экстренным случаям. А Люськино исчезновение сочли чрезвычайным происшествием.

Отец торопился вернуться, а девочке не хотелось уезжать.

— Папа, давай хоть денёк в деревне погостим.

— Не могу, дочь, мне на вечернюю вахту заступать, итак мы задержались.

Сестричек усадили в зимние сани, укутали в дорожную собачью шубу и поехали в обратный путь. Алексей, управляя лошадью, изредка поглядывал на дочерей, которые сидели, прижавшись друг к дружке и болтали. Люська рассказывала Гале, как она путешествовала, где останавливалась отдохнуть. И дорога, по которой они возвращались, казалась такой знакомой и близкой, потому что она пешком прошла этот путь от начала и до конца.

Устройство быта

Свой быт жители посёлка Баграс устраивали сами, как могли. Алексей это понял сразу, и, как только вернулся с первой рабочей смены, взялся за домашнюю работу. Установилась солнечная погода, что бывает редко в сентябре, и нужно было успеть хотя бы накосить осоки для коровы на зиму. Взяв косу, Алексей отправился на пойму реки, где густо росла трава. Осока была жёсткой, но всё же годилась для питания коровы, если её посолить. Алексей принялся энергично косить траву, ему нужно было управиться дотемна, чтобы наготовить сена на два шалаша. Такую задачу он поставил себе, поскольку ему ещё нужно было успеть встретиться с печником, который клал печь в его квартире. Пройдя два прокоса, Алексей оглянулся на шорох шагов. К нему подбежала дочка и сразу предложила:

— Папа, я могу для Зорьки сено собирать вилами?

— Спасибо, дочь, вместе мы быстро справимся.

В Сибири были свои способы заготовки сена в дождливую погоду. Строили навесы в виде шалашей из тонких деревьев и веток, а на них накидывали сено для проветривания и просушки. Папа косил, а Люся подбирала вилами траву и кидала на уже возведённый шалаш. Пока Алексей строил второй шалаш, девочка отдыхала. И тут она решила поинтересоваться:

— Папа, зачем мы траву бросаем на ветки?

— Она будет обдуваться ветром и останется зелёной, а коровка её будет зимой кушать и давать молоко, — пояснил Алексей дочери. Затем он быстро прошёл ещё несколько прокосов и сказал:

— На сегодня хватит косить. Сейчас я верхушки шалаша закидаю сеном там, где ты не дотянулась, и мы с тобой пойдём к мастеру, будем помогать ему нашу печку складывать. Они отправились домой, проходя по деревянному мостику, перекинутому через небольшое озерко, которое раскинулось посреди посёлка. На берегу озера стоял магазин, а рядом с ним дом, в котором была выделена квартира для их семьи, и в ней горел свет. Весёлый и приветливый печник, протянув руку, представился:

— Иван Серяк.

— Алексей, — ответил папа. — А — а это моя дочь Люся.

— Вот и познакомились, — сказал печник, — а теперь начнём работать. Мне передали, что ты хочешь помочь, а печи