По слухам, где-то далеко в Долине Драконов под Гираном[9], пробудилось древнее зло. Бродяги и путешественники рассказывали, что в тех пустынях появилось много демонов с телом человека и хвостом змеи вместо ног. А по пескам бродили истлевшие останки древних воинов, сражавшихся там в незапамятные времена.

Обеспокоенный этим фактом, король Адена попросил помощи у северного соседа, и вскоре войска Элмора выступили в поход.

Но после этих событий прошло уже два месяца, а Вессел так и не получал весточки от отца.

Незаметно пролетел день. Мальчик, победив стрекозу-дракона, совершал традиционный обход поместья, когда во двор въехала дряхлая лошадь, везущая на спине сгорбленную фигуру.

Подойдя ближе, Вессел узнал в ссутуленном всаднике старого слугу, сопровождавшего в походе отца.

– Теодорих! – мальчик подбежал к лошади.

Взяв её за поводья, он помог старику спуститься с седла.

– Где отец? Он скоро приедет?

Старый слуга с какой-то странной грустью посмотрел на мальчика, но затем выдавил из себя улыбку и потрепал его по волосам.

– Отведи-ка нашу старушку в конюшню, – Теодорих похлопал клячу по шее. – А потом вечерком я всё расскажу, – и поковылял к усадьбе, где жило семейство Бодиверов.

Заведя лошадь в стойло, Вессел распряг её, налил чистой воды и насыпал в кормушку ячменя.

– Ну что? Устала, бедняжка? – мальчик погладил лошадь по бархатистой шее.

Кобыла благодарно фыркнула и легонько ткнулась носом ему в плечо.

– Отдыхай, ты это заслужила, – Вессел похлопал ее по морде и не спеша направился к усадьбе.

А в это время всё семейство Бодиверов вместе со слугами уже собралось в большом зале возле камина. Все смотрели на застывшего с кружкой эля Теодориха.

Окинув собравшихся цепким взглядом, старик шумно отхлебнул и начал свой рассказ.

Он говорил о гибели короля Альфреда и его войска. О страшной битве в Долине Драконов. О пролитой крови и предсмертном проклятии древнего чернокнижника, сражённого отцом Вессела, что, по слухам, пробудило от многовекового сна великого Антараса – одного из шести драконов богини Шилен.

– Д… дракона? – испуганно переспросила молоденькая кухарка.

– Да… Говорят, он в ярости уничтожил всё войско. Уцелело лишь несколько солдат, – Теодорих вздохнул и горестно покачал головой.

Женщины заохали и стали перешёптываться.

– А мой муж? Не рассказывали ли что-нибудь о нём? – встревожилась мать Вессела.

– Наш господин… Про него нет вестей, – старый слуга осунулся, заметив выступившие слёзы на глазах хозяйки. – Не нужно отчаиваться. Возможно, он остался жив.

– И что же нам делать? Просто ждать

Теодорих опустил глаза.

– Наступают тёмные времена, госпожа. Сейчас всем нужно сплотиться, чтобы выжить. После гибели короля Альфреда и войска начались набеги орочьих племён. До этого они не осмеливались вылезать дальше своих равнин. Но теперь…

– Что теперь? – испугалась одна из служанок.

– Люди говорят, недавно орки из клана Волка разорили деревеньку к западу от Штуттгарта[10]. Вырезали всех, кроме одного мальчишки, успевшего затаиться в колодце. А ведь мы не так далеко от них. Нужно перебраться в замок, под защиту стен… Пока не поздно.

Теодорих поднял глаза и вздрогнул, увидев стоящего у открытой двери Вессела, слушающего разговор взрослых.

– Молодой господин? Вы?…

– Вессел? – мать вскочила с кресла. – Ты уже…

Но мальчик, внезапно осознавший, что, скорее всего, он никогда в жизни больше не увидит отца, выбежал прочь из гостиной.

– Мария! – встревоженно крикнула женщина одной из горничных. – Догони его и приведи обратно!

– Госпожа! – Теодорих вскочил, хватая за руку служанку. – Дайте ему несколько минут. Мальчику нужно побыть наедине. Он всё понимает, хоть и совсем ещё маленький.

Служанка вопросительно посмотрела на хозяйку поместья. Та взглянула на умоляющего слугу, после чего согласно кивнула головой и обессилено упала обратно в кресло.

Возможно, сегодня её сын перестал быть ребёнком и осознал, что жизнь не состоит из одних лишь игр и шалостей. В ней также есть страдания и потери.

Подавленный горем, Вессел медленно шёл по поместью. Ночной ветер холодил мокрые от слёз глаза. Весь привычный мир в одночасье рассыпался словно карточный домик.

Мальчик не мог примириться с мыслью, что отец мог погибнуть. Он вспоминал, как сильные родительские руки бросали его в воздух. Как он смеялся во весь голос, а отец улыбался так добро и так искренне…

Сердце Вессела затопило горе и злость на весь мир, на короля и даже на себя. В дом возвращаться не хотелось, и он медленно побрёл в конюшню.

Забравшись в стойло к коням, он прилёг на огромную мягкую кучу сена, погрузившись в грустные мысли об отце. Так, незаметно для себя, мальчик и уснул.

Эту маленький Вессел невольно запомнил на всю жизнь.

Проснувшись от громких криков и лязга железа, он в испуге выскочил из конюшни и увидел вокруг горящие постройки, среди которых метались неясные тени. За спиной испуганно заржали кони, почуяв запах гари и дыма.

Вессел оглянулся на лошадей и не заметил, как мимо пронеслось что-то огромное и сбило его с ног. В падении он ударился головой о дверной косяк и потерял сознание. Эта случайность и спасла ему жизнь…

* * *

С тех пор прошло десять лет.

Поначалу Весселу часто снился один и тот же сон. Нападение орков на его родное поместье. Момент, когда он очнулся возле конюшни с огромной шишкой на голове и как увидел возле дома растерзанный труп матери. Как он всю ночь, невзирая на опасность, навзрыд плакал возле бездыханного тела, пока не пришли солдаты из замка Штуттгарт. Но вскоре время взяло своё, и он почти не вспоминал о родителях.

Живых родственников у него не осталось, и мальчика забрал к себе Грэмли – сержант отряда, спешившего на выручку жителям.

Маленький Вессел стал жить в казарме и выполнять самую грязную работу, какую только могли для него найти. Выносил помои с кухни, чистил отхожие места, помогал скорняку соскабливать жир со шкур. Единственной отдушиной для него стала конюшня. Вессел ещё с детства любил лошадей и поэтому любое свободное время проводил в обществе этих животных.

После произошедшей трагедии, он едва ли не с первых дней столкнулся с тяжёлыми реалиями жизни. Если в поместье его все любили, то здесь он стал никому не нужным сиротой, которого любой мог безнаказанно ударить, оскорбить.