Рыбаки решили спасти команду. Однако чем ближе они подплывали к судну, тем хуже его видели – пока оно наконец и вовсе не исчезло из виду. На волнах качался лишь сундук моряка. Приблизившись, рыбаки попытались схватить сундук, но как только они его коснулись, тот пошел ко дну, забирая с собой всех, кто успел до него дотронуться. То были происки водяного…

И все же чаще водяной представал в человеческом облике. Молодой ли, старый – это всегда был мужчина. Нередко его видели в серой одежде и красном колпаке – вылитый рождественский гном-томтен. В других историях это был элегантно одетый, добропорядочный с виду господин.

В сознании современных шведов закрепился романтический образ, который в конце XIX века создал шведский художник Эрнст Юсефсон на полотне «Водяной» (Näcken). На нем изображен обнаженный экзальтированный красавец с полуприкрытыми веками, играющий на скрипке.

В современном представлении шведов водяной – молодой красавец, играющий на скрипке у проточной воды

В шведском фольклоре водяной куда более брутальный и даже инфернальный. У него седая или зеленая, словно водоросли, борода. Порой есть и копыта, что, очевидно, роднит его с Сатаной. Дополняет этот образ то, что в ругательствах типа «Черт меня подери!» слово «черт» раньше заменяли «водяным» (Näcken ta mig!), тем самым несколько снижая экспрессию.

Заманить или укусить?

Главная задача любого водяного – заманить людей в воду. Вот уж кто не упускал случая заселить свой водоем жителями! При этом сам он вел уединенный образ жизни. У водяных не было ни семьи, ни условных друзей – в их владения не допускались другие представители потустороннего мира.

Простые люди могли столкнуться с водяным во время купания. Перед тем как заходить в озеро, для профилактики следовало плюнуть перед собой, воткнуть в берег нож или ножницы и бросить в воду камень. Тот должен был войти в воду без всплеска, с глухим звуком, напоминающим вылетающую из бутылки пробку. Если такой маневр не удавался с первого раза, попытки продолжались, пока не получался нужный «бултых».

Иногда водяной насылал болезнь, кусая свою жертву за руку

Явным признаком того, что в водоеме обитает водяной, были кувшинки: под их листьями он и прятался. От кувшинок держались в стороне, но в случае необходимости защитой служили иголки, которые надо было воткнуть в листья и лишить тем самым водяного силы.

Если во время купания у кого-то сводило ногу, судорогу списывали на проделки водяного: так он пытался затащить на дно очередную жертву. Если при нырянии человек ударялся головой и умирал, в народе говорили, что ему свернул шею водяной.

Порой у водяного были менее кровожадные намерения: он всего лишь хотел наслать болезнь. Для этого он кусал человека за руку, после чего ее сводила судорога или обжигало, как от огня. Такие укусы грозили потерей дееспособности.

В некоторых регионах Швеции водяному приписывали вампиризм: будучи представителем языческого мира, он якобы пил христианскую кровь. Та помогала обрести спасение и «зарезервировать» место на небесах. Но языческое происхождение мешало водяному посещать церковь, чего он якобы очень желал и отчего сильно завидовал людям.

Мучимый «жаждой» водяной ждал, когда у купальщика сведет ногу и тот начнет тонуть, после чего устремлялся к утопающему и через нос выпивал всю кровь. Высокий риск стать жертвой был и у тех, кто заходил в воду с кровоточащей ранкой или случайно наступал на что-то острое и получал порез. Спастись можно было, только быстро вернувшись на сушу.

Водяной обитал и в городах. В стокгольмских счетах 1607 года сохранились сведения о компенсации врачу за лечение бюргера, которого укусил водяной. Пострадавший справлял малую нужду в общественном туалете около воды. В этот момент, по его словам, из реки выскочил водяной и укусил его аккурат между ног. За лечение раны лекарь получил от городских властей четыре далера.

Учитель музыки

Если лесных дев и эльфиек сторонились мужчины, фонарщиков – ночные путники, а витр – девушки, живущие на летних выпасах, то водяного боялись все. Он мог утащить на дно кого угодно, используя при этом разные стратегии. Мужчин водяной прельщал возможностью научиться играть на скрипке, женщин – своим обходительным поведением и красивой внешностью, а детей заманивал в воду, превратившись в лошадь.

Водяной был неплохим учителем музыки

Игра на скрипке (реже – на арфе, рожке, флейте, аккордеоне) напоминала журчание ручейков. Мелодии пленяли и мужчин, и женщин, а порой чарам поддавались и столы со стульями, следовавшие за хозяевами в морскую пучину. Опасно было и слушать, и подтанцовывать: водяной умеет управлять человеческими шагами и потому обязательно заманит в воду. Чтобы этого избежать, следовало заткнуть уши и бросить к краю водоема нож.

Все деревенские музыканты мечтали научиться играть как водяной. Однако установить контакт с ним было не так просто. Ради редкого дара музыканты шли на всевозможные ухищрения и соблюдали специальные ритуалы.

Например, встреча с водяным была возможна в особенную ночь: либо с четверга на пятницу, либо в большой праздник – скажем, в Сочельник или в самую короткую ночь года. Иногда приходить к воде предписывалось три четверга подряд, и в последнюю ночь полагалось совершить небольшой обряд жертвоприношения в виде трех капель крови черного животного (в идеале – кошки без единого белого волоска), небольшого количества жевательного табака, водки или мяса. Но даже такие сложные ритуалы и дары не были гарантией результата. Водяной мог быть не в настроении или, как и Дьявол, требовал взамен душу скрипача (поэтому священники с недоверием относились к музыкантам).

В шведской провинции Вестергётланд поденщик прознал, что за баранью ногу водяной учит людей играть чудеснейшие мелодии. Обрадовался поденщик: нога была с собой! Но вот незадача: мясо-то он съел, осталась только кость. Была не была, решил хитрец и бросил кость водяному. Лишь только дар упал в воду, оттуда послышался голос:

– Ты дал мне кость пустую лишь. Настроишь, но не ублажишь!

Так и вышло: поденщик научился превосходно настраивать скрипку, но так и не овладел искусством игры на ней.

Местом встречи не всегда был водоем. В некоторых регионах его заменяли перекрестки, где следовало достать две копченых бараньих ноги и, притворившись, будто это музыкальный инструмент, извлечь из них звук. Со стороны подобные