Язвительный офицер докладывает о перебранке с Дампиром, произошедшей в это время:

Джон Уэльб: Один из нас бросил ему в лицо, что он трус, и спросил, прибыл ли он в эту часть света, чтобы драться, или нет. [Дампир] ответил, что он здесь не для того, чтобы драться, так как знает, как получить желаемое без сражения[28].

* * *

Старший помощник Дампира говорит далее:

Уильям Фунел: На следующий день, 24 марта, мы увидели парусник и начали его преследовать. Он сдался без сопротивления. Судно оказалось испанским. Его водоизмещение приблизительно сто пятьдесят тонн. Как мы убедились, оно было нагружено нюхательным табаком, фламандским кружевом, грубошерстяными и узорчатыми тканями, шелком, смолой, дегтем, табаком, черепашьими панцирями, пчелиным воском, мылом, корицей, ямайским перцем, склянками с бальзамом из Перу, несколькими дощатыми настилами и увесистым грузом серебра. Мы держали его при себе до 30 марта, затем, взяв понемногу ото всего, наш капитан освободил его, ссылаясь на то, что если мы будем сторожить эту добычу, она станет обузой в более важном предприятии. Мы были вынуждены скрепя сердце согласиться с этим решением. Таким образом, корабль отправился в сторону Лимы, своего пункта назначения, а мы возобновили наш путь вдоль побережья на север.

На следующее утро на рассвете мы оказались борт к борту со странным судном, захваченным нами с трех оружейных залпов. Это был новый корабль водоизмещением приблизительно двести тонн, шедший на всех парусах. Он перевозил прекрасные товары, индиго, кошениль и т. д. Теперь мы были в водах порта Пайты[29] [… ], но, не заметив больше никого, продолжили путь на север. 4 апреля мы отпустили и эту, вторую добычу после того, как услышали нечто, пришедшееся нам не по вкусу. Капитан заявил, что не хочет обременять себя этим кораблем, так как путешествие может увенчаться успехом благодаря одному-единственному нападению на богатый город, который мы возьмем молниеносным штурмом.

* * *

Джон Уэльб так описывает командование Дампира:

Джон Уэльб: Иногда Дампир созывал офицеров на военный совет. По обычаю, на таких советах высказывает свое мнение первым самый младший по званию офицер. Капитан Дампир, напротив, всегда представлял свою точку зрения первой. Затем, если один из офицеров высказывал противоположное мнение, он взрывался от гнева и кричал: «Если вы знаете больше моего, возьмите на себя командование судном!» То был необыкновенно тщеславный человек, никогда не слушавший чужих доводов.

* * *

В дневнике Уильяма Фунела рассказ продолжен.

Уильям Фунел: 5 апреля мы начали готовиться к атаке, плотники переделывали наши две шлюпки в канонерские лодки с двумя patareroes [маленькие пушки] на каждой из них. 11-го, будучи в видимости острова Галло [в Панамском заливе], мы заметили парус, направились навстречу и вскоре захватили судно. То была барка водоизмещением примерно пятьдесят тонн с грузом в трюме. Она перевозила довольно много черепашьих панцирей. На наших глазах ее люди были погружены в шлюпку, и они добрались до берега. А барку наш капитан решил сохранить для вынашиваемого им предприятия. [… ]

17 апреля, проведя здесь пять дней, когда уже собирались поднять якорь, мы заметили приближающийся к острову парусник. Мы оставались без движения, пока он не подошел достаточно близко, затем наши три корабля поставили паруса – [ «Святой Георгий»], «Пять портов» и маленькая испанская барка, захваченная шесть дней тому назад. Корабль направлялся к побережью Тумако, чтобы пополнить запасы. Когда он нас завидел, то, поскольку до него не доходили слухи, что враг находился в этих водах, думая, что мы испанцы, направился к нам, надеясь получить немного провианта в обмен на свои деньги. Вышло иначе: они потеряли разом и свой корабль, и свои деньги, и самих себя. То было небольшое судно примерно пятидесятитонного водоизмещения под командованием индейца-метиса. На борту у них находился человек из Гернси, имя которого я позабыл. Его взяли в плен в заливе Кампече, когда он отдалился от своих товарищей, чтобы нарубить дров. Его отправили как пленника в Мексику, где задерживали в течение двух лет. Когда он принял католицизм, у него появился выбор – остаться в Мексике или взойти на борт корабля, принадлежащего испанцам, в Южных морях: те не позволяли ему приблизиться к Северному морю[30], опасаясь, что он сумеет освободиться. Будучи моряком, он все же предпочел пойти на борт корабля, где мы его и нашли. Он был очень рад, что его освободили, так как, если бы наши пути не пересеклись, он бы, вне всякого сомнения, так и провел остаток своих дней.

Из Галло мы продолжили движение на север. Наш капитан объявил нам, что его целью являлся город Санта-Мария [Ла-Пальма, Панама], мы были уверены, что найдем там золото, так как туда свозят этот металл, добываемый на рудниках близ города. Последний захваченный корабль был столь тяжелым и неманевренным, что стал бы для нас обузой, и мы его пустили ко дну. [… ]

* * *

Нападение на Санта-Марию, предпринятое 27 апреля, было ошибкой. Слишком медлительные люди Дампира не смогли воспользоваться эффектом неожиданности. Подкрепление было уже отправлено губернатором Панамы. Корсары попадают в засаду, организованную испанскими войсками.

Уильям Фунел: Когда 6 мая мы вернулись на борт, то от провианта почти ничего не осталось, был отдан приказ заварить пять зеленых подорожников на шесть человек. Но, к нашему великому удовольствию, когда наши запасы почти закончились, в полночь мы заметили парусник, вставший на якорь с нашей стороны. Мы быстро подняли якорь и захватили его, не встретив сопротивления.

Это было большое судно водоизмещением примерно пятьсот пятьдесят тонн. Оно было тяжело нагружено мукой, сахаром, бренди, вином, приблизительно тридцатью тоннами джема из айвы, значительным количеством соли, несколькими тоннами льна и шерстяной одежды; так что теперь мы могли обеспечить себя на четыре-пять лет вперед. Я взошел на борт плененного судна от имени капитана Дампира и судовладельца нашего корабля. А боцман «Пяти портов»[31] поднялся на борт, представляя капитана Страдлинга и их судовладельца. Потом мы потопили барку, доставившую нас до Санта-Марии, и на двух собственных кораблях и с нашей богатой добычей взяли курс на запад через Панамский залив. [… ]

14-го мы заметили остров Тобаго [сегодня это выход из Панамского канала] и приблизились к нему на расстояние трех лье в северо-западном направлении. С 15-го по 18-е мы продолжали извлекать провизию из трюма захваченного корабля, вино,