В четыре прозвенел будильник. Саша сразу проснулась,прихлопнула кнопку будильника, обняла Артура и нехотя поднялась. На цыпочках втемноте прошла в ванную, надела джинсы и черный свитер. На ноги – старыеудобные мокасины. Она уже давно перестала наряжаться в полет. На первом местебыли соображения удобства. Обычно в полете ей удавалось поспать. Саша долгостояла над Артуром, потом наклонилась и ласково поцеловала в макушку, стараясьне разбудить. Тот все равно шевельнулся и улыбнулся сквозь сон. Потомприщурился, расплылся шире и притянул ее к себе.

– Любимая моя, – прошептал он соннымголосом. – Поскорей возвращайся. Я буду скучать. – Он всегда говорилей что-то нежное, за что она любила его еще сильнее. Она поцеловала его в щекуи укутала одеялом – как всегда делала детям.

– Я тебя тоже люблю, – прошептала она вответ. – Спи. Как долечу – позвоню. – Она всегда звонила, когдасамолет приземлялся. В этот раз это произойдет еще до его отъезда в город. Сашас новой силой пожалела, что уезжает.

Как будет славно, когда после отставки Артур сможет всюдуездить с ней вместе! С этой обнадеживающей мыслью Саша притворила за собойдверь и вышла из дома. Такси она заказала еще накануне. Водитель уже ждал. Онаотметила про себя, что, как она и просила, он не стал звонить в дверь. Сашасказала, в какой аэропорт и к какому рейсу ее везти, и сидела, улыбаясь своиммыслям. Она прекрасно осознавала, как благосклонна к ней судьба. Счастливаяженщина, благополучная жизнь, любящий муж, которого она тоже любит всемсердцем, двое замечательных детей и две галереи, которые всю жизнь приносят ейрадость и солидные средства к существованию. Чего еще желать? Саша де Сюверипонимала, что у нее есть все.

Перелет прошел гладко. Саша пообедала, посмотрела фильм,часа три поспала и проснулась, когда самолет приземлился в аэропорту имениШарля де Голля. Почти все стюардессы и старший бортпроводник были ей знакомы.Пассажир она была непритязательный, человек приятный, ничего, кроме воды, вполете не пила. Как опытная путешественница, Саша хорошо знала, какпредотвратить последствия смены часовых поясов. Она ела мало, пила воду, асразу по прибытии легла спать. Наутро она встанет свежей и бодрой и думатьзабудет о разнице во времени. Она уже двенадцать лет совершала эти регулярныепоездки из Нью-Йорка в Париж и обратно.

Погода в Париже стояла холодная и дождливая. В Нью-Йорке ещебыло бабье лето, а в Европе уже ощущалось приближение холодов. Ей пригодиласьвзятая с собой кашемировая шаль, которую, выйдя из самолета, она сразу накинулана плечи. Как всегда, машина уже ждала ее. По дороге в город Саша обсудила с шоферомпогоду и перелет. Дом был тих и безмолвен. Приходившая ежедневно горничнаяоставила для нее в холодильнике еду. Так она поступала всегда. Едва переступивпорог, Саша взяла трубку и позвонила Артуру. В Америке сейчас было пять часоввечера. Он обрадовался звонку. Он как раз запирал дом в Саутгемптоне, чтобыехать домой.

– Я соскучился, – сказал он, выслушав ее отчет опарижской погоде. Он и забыл, какие унылые там бывают зимы. – Может, лучшев Майами галерею откроешь? – поддразнил он. Он прекрасно знал, что,невзирая ни на какую погоду, Саша жаждет переехать назад в Париж, и былвнутренне готов к этому переезду сразу после своей отставки. Он с теплотойвспоминал те первые годы их семейной жизни, что прошли во Франции. Егоединственным желанием было находиться рядом с женой.

– Во вторник я еду в Брюссель, туда и обратно. Надоповидаться с одним новым художником, а заодно навестить и старыхзнакомых, – сказала Саша.

– Главное – к выходным возвращайся домой. –Супруги были приглашены на день рождения к одной из Сашиных лучших подруг. Онав прошлом году овдовела и теперь встречалась с мужчиной, которого все как-тосразу невзлюбили. До него были и другие претенденты, но ни один не вызвалодобрения у ее друзей и подруг. Друзья желали ей поскорей расстаться с очереднымнезадачливым ухажером. Ее покойный муж был близким другом Артура, болел ондолго и умирал мучительно. От рака. Ему было всего пятьдесят два, жена была емуровесницей. Теперь она мрачно шутила, что оказаться снова на выданье последвадцати девяти лет супружества – дело безнадежное. Артур с Сашей ее жалели имирились с ее кавалерами. Саша общалась с нею теснее остальных и знала, как ейодиноко.

– Я постараюсь вернуться в четверг. В крайнем случае –в пятницу. Хочу с Ксавье повидаться, а когда он вырвется, пока неясно.

– Передавай привет от меня, – попросил Артур. Ониеще немного поболтали и распрощались. Саша сделала себе салат и стала листатьгазеты, приготовленные для нее управляющим галереи. Потом принялась разбиратьсвою парижскую почту. Несколько приглашений на приемы, куча рекламных сообщенийо предстоящих вернисажах, письмо от подруги. В Париже она редко посещала званыевечера, разве что когда их давал кто-то из крупных клиентов, тогда отказатьсябыло нельзя. Она не любила куда-то ходить без мужа, ей нравилась их тихая,спокойная жизнь, нарушаемая лишь событиями в мире искусства и общением сблизкими друзьями.

Как и обещала, Саша позвонила сыну, но не застала его дома.Она оставила сообщение на автоответчике. К полуночи Саша уже была в постели ибыстро уснула, а утром проснулась в восемь часов, разбуженная будильником. Шелдождь, в воздухе висел туман, было сумрачно. В половине десятого, накинув плащ,Саша бегом пересекла двор и вошла в галерею, где в десять часов у нее быланазначена встреча с управляющим. По понедельникам галерея была закрыта дляпосетителей, и можно было весь день спокойно работать. Вдвоем с управляющим,Бернаром, они сели за составление графика мероприятий на следующий год.

Пообедала она у себя в кабинете, и день прошел незаметно.Было почти шесть, когда секретарь доложил, что ей звонит дочь из Нью-Йорка. Ссыном Саша общалась не в пример чаще, за сегодняшний день они уже успели дваждыпоговорить по телефону. Ксавье обещал приехать в среду и сходить с ней на ужин,значит, в четверг можно будет возвращаться в Америку. Саша с улыбкой снялатрубку, приготовившись к очередной порции жалоб на шефа-фотографа. Главное –чтобы дочь не бросила работу. Временами Татьяна бывала своенравной, она терпетьне могла находиться у кого-то в подчинении, а еще больше – когда с нейобращались несправедливо, а босс дочери как раз был из таких, это Саша успелазаметить. Имея диплом Брауна, Татьяна могла рассчитывать на большее, чемподносить ему кофе и подметать пол в студии.

– Привет, родная, – машинально по-французскипоздоровалась она и с удивлением услышала молчание. Она решила, что связьпрервалась и Татьяна сейчас перезвонит, уже совсем было положила трубку, каквдруг различила какой-то глухой звук, больше похожий на звериный, чемчеловечий. – Тати? Это ты? Девочка моя, что стряслось? – Теперь онадогадалась, что дочь рыдает. Она не сразу смогла ответить.

– Мамочка… Приезжай скорее! – При всей своейновоявленной самостоятельности, сейчас Татьяна говорила голосом беззащитнойпятилетней девочки.