Хотя богатые восточные моды были приняты знатью в Риме еще в начале Империи, до эпохи Константина Великого они не вошли в широкое употребление. Лишь с воцарением этого императора они распространились в высшем обществе. С этих пор образцом моды стала придворная роскошь, заведенная Константином на азиатский манер. С ней должны были считаться высшие сословия государства, к которым, кроме многочисленных придворных, принадлежала и масса должностных лиц (рис. 21).

Кроме установленных для сановников определенных знаков отличия, одежда менялась соответственно прихотям царствующей четы. По этому поводу путешественник Вениамин Тудельский в своем описании Константинополя (1160 г.) говорит о знатных греках: «Когда они проезжают на лошадях по улицам Константинополя в своих шелковых, богато украшенных шитьем одеяниях, их можно принять за князей царской крови».

Между византийскими знатными женщинами издавна существовал обычай, по которому на праздники императрицы дарили своим подданным драгоценные наряды, окрашенные в пурпурный цвет. Они хранились в царском дворце в особой «пурпурной комнате».

Кроме разницы в цене материи и украшений, костюм господствовавших сословий отличался от простонародного тем, что как у мужчин, так и у женщин нижняя одежда неизменно сохраняла форму просторной туники с длинными рукавами, прикрывавшей все тело, а верхняя одежда — форму накидки, спускавшейся до земли.

Одежда должностных лиц, в зависимости от чина, отличалась длиной, шириной и богатством отделки. Кроме того, греческие императоры и знатные византийцы носили так называемую теристру — своеобразный наголовник, закрывавший затылок и плечи. Только в теристре, а не в шляпе позволялось появляться при дворе по греческому придворному этикету.

Высшие классы для своих одеяний приобретали самые ценные материи, преимущественно крепкие и плотные шелковые ткани, которые позже стали украшать тяжелым золотым шитьем, жемчугом и драгоценными камнями в золотой оправе. Вследствие этого византийский костюм приобрел вид, напоминавший древнейшие восточные наряды, что и запечатлено на памятниках восточноримского искусства.

О том, насколько изменилась на восточный манер императорская одежда со времен Диоклетиана до Константина Великого, имеются крайне немногочисленные сведения. Этот наряд состоял из ценных узорчатых шелковых тканей, богато расшитых жемчугом, дорогими камнями, и дополнялся большим количеством украшений, ожерелий и браслетов.

Кроме того, император носил диадему, состоявшую, судя по изображению на монетах, либо из полосы, либо из цепи драгоценных камней четырехугольной формы, соединенных между собой жемчужинами, расположенными по две одна над другой. Константин Великий впервые установил особые знаки христианской императорской власти.

Это так называемый лабарум (замененный позже скипетром) и большой золотой шар с укрепленным на нем крестом. Этот шар, представлявший собой удобный объект для богатого украшения драгоценными камнями, олицетворял окончательную победу христианства над миром.

Такое же значение имел и лабарум. Он представлял собой хоругвь или искусно украшенный шест с поперечным древком, с которого спускался четырехугольный пурпурный плат с изображением монограммы Иисуса Христа, которая иногда размещалась непосредственно на шесте (рис. 22). Эта хоругвь служила главным знаменем в греческом войске и считалась его охранительницей.

В таком виде роскошный царский наряд, напоминавший женское одеяние, перешел к наследникам Константина — его изнеженным сыновьям. Соответствуя придворной роскоши, он сохранился вплоть до воцарения Юлиана (рис. 23).

Юлиан, по природе своей не признававший роскоши, не только считал дорогие одежды ненужным хламом, но даже осмеивал их как порождение тщеславия. При этом императоре, стороннике язычества, роскошный царский костюм был подвергнут пренебрежительному забвению.

Естественным результатом этого было то, что на знаки царского сана, считавшиеся прежде священными и неприкосновенными, византийский народ стал смотреть как на лишенный высшего смысла наряд. Впрочем, император не преследовал подобную непочтительность. Однажды богатый гражданин из Анкиры был привлечен к суду за то, что заказал себе пурпурное одеяние, подобное императорскому, что по закону каралось смертью.

Юлиан приказал привести виновника во дворец, после чего отпустил, подарив ему в насмешку для дополнения наряда пару императорских пурпурных башмаков — предмет, также составлявший исключительную принадлежность одежды греческих властителей.

Такое неуважение к освященным древностью регалиям продолжалось до конца царствования Юлиана. В результате ближайшие преемники этого императора, уступая общему настроению, не решались вновь ввести при дворе царский наряд в том виде, в каком он существовал при Константине Великом.

Так повел себя Иовиан, ревностно, но непоследовательно взявшийся за восстановление христианской церкви; не уделил должного внимания этому вопросу и строгий Валентиниан, с детства привыкший к простой солдатской жизни, а также Грациан. Последний, живя вдали от Византии — в своей резиденции в Галлии, не испытывал желания подчиняться стеснявшему его придворному этикету, предпочитая охоту заботе о государстве.

Грациан менее других императоров содействовал восстановлению при дворе роскошного царского наряда. Сам он, к неудовольствию сановников и войск, предпочитал полушубок, похожий на аланский, парадной одежде, которая из-за громоздкости мешала на охоте.

И только при его преемнике, Феодосии Великом, который завладел империей около 388 г. и любил придворную пышность, золотой царский наряд был снова восстановлен во всем прежнем блеске. Начиная с его правления появляются достоверные изображения императоров, дающие полное представление о деталях царского наряда.

Памяти Феодосия Великого посвящен массивный круглый щит из серебра чеканной работы, так называемый «серебряный бадахосский щит». В центре его изображен Феодосий, справа от него Аркадий, слева Гонорий, все трое восседают на высоких креслах. По сторонам стоят воины со щитами, а несколько ниже их, напротив Феодосия, изображен чиновник. Император представлен в полном облачении, сыновья одеты почти одинаково с ним.