постельное белье. И несмотря на то, что все очень аскетично, пространство не создает ощущения необжитости.

Ну где же он?

Веду пальцем по красивым вазам в скандинавском стиле, стоящим на консоли. В них стоят не цветы. В них ветки березы с только что распустившимися листочками. Представляю, как Димка обносит высаженные у ЖК деревья. Улыбка растягивает губы. Чувственный морок потихоньку спадает.

Смотрю на себя в зеркало. Диспозиция стремная. Я одна. В незнакомой квартире, хозяина которой вообще непонятно где носит. Решительно запахиваю блузку и выхожу из спальни. Квартира просторная, но вариантов, куда Дима мог подеваться, немного. Первая дверь – ванная, в которую я так и не дошла. Вторая – кабинет. Дима сидит ко мне спиной. Экраны компьютеров, которых я тут насчитываю аж три штуки, активны, а сам он что-то строчит на бумаге. И до того этим поглощен, что вообще не замечает моего присутствия.

– Дим…

– Секунду, – рявкает. – Мне тут кое-что пришло в голову. Надо срочно проверить.

Научный интерес берет свое. Подхожу ближе и с любопытством наблюдаю за тем, что он делает. Губы растягиваются в очередной улыбке. Я в экстазе. Если гениальные идеи приходят ему в голову даже во время секса, мне попался тот еще кадр.

И я вообще не в обиде, когда ухожу. Вот правда. Просто сую ноги в осточертевшие за день туфли, подхватываю сумочку и захлопываю за собой дверь. В трусиках мокро. Живот тянет. Господи, в последний раз я так обламывалась лет в пять, когда в яйце киндер-сюрприза мне попался не вожделенный бегемот с зонтом, а какая-то бумажная хрень. И теперь вот…

Ко всему прочему я еще и машину бросила у Сидельника. Приходится разбираться с приложением такси. То, к моему счастью, приезжает быстро и ровно в указанную точку. Не приходится блуждать. Чтобы сразу пресечь любые разговоры с водителем, втыкаю в телефон. На нем пропущенный от папы. Ну конечно! Перезваниваю. Отчитываюсь, что со мной все в порядке. Просто пришлось срочно уехать. Остальное – потом. Все потом.

Моя квартира тоже находится в центре, так что на дорогу уходит немного времени. Набираю ванну, ставлю пластинку в винтажный проигрыватель и, подумав, откупориваю бутылку вина. Я, как и Сидельник, не могу себе позволить похмелье. Любой гудеж приходится на полном серьезе вписывать в свое расписание, но сейчас это лекарство. Можно.

Откидываюсь на бортик ванны. Кайф. В горячей воде хмелею быстро. Мне больно. Поскуливаю, обливаясь слезами. Сегодня так, да… Но только сегодня. Потому что уже завтра я вновь достану из гардероба костюм железной бизнес-леди, за которым меня настоящую уже давно никто не замечает. Пусть этот самый костюм мне мал, пусть он давит со всех сторон, и, сколько ни одергивай, так и остается подстреленным, другого у меня нет. Ну не ходить же голой?

Музыка обрывается. Я погружаюсь в ванну по горло. Вода омывает заветное местечко между ног. Закусив губу, пощипываю соски, соскальзываю по животу, потираю клитор. Такого рода разрядки для меня уже гораздо привычней. Меньше минуты уходит на то, чтобы кончить. Но это как будто бы не приносит облегчения. Мышцы сжимаются вокруг пустоты…

Пить больше не берусь, но наутро все равно просыпаюсь помятой. У зеркала провожу чуть больше времени, чем обычно. Сегодня на мне маска стервы: алая помада, стрелки, гладкий хвост. И шпильки, которыми при необходимости и убить можно.

На телефон падает:

«Надо встретиться. Мы не договорили», – от Сидельника.

Наверное, надо. Да. Только я не хочу. И с ним «дружить» не хочу тоже. Да будь моя воля, я бы вообще никогда с ним не виделась! Но мы же, блядь, приличные люди. Почти родня. Наши родители пятьдесят лет дружили. Пока Сидельники старшие один за другим не ушли. Сначала мать Ярика, а меньше чем через год и отец.

«А я, знаешь ли, наоборот, думаю, что больше нам не стоит встречаться в принципе», – строчу в ответ и бросаю телефон в сумку. Пофиг, что он напишет. Бегу к такси. Пока забираю свою машину, пока до работы доезжаю. Опаздываю. Дел, как всегда, невпроворот. Текучка отнимает все силы. Звонки, какие-то встречи. Несколько раз натыкаюсь на Диму. Тот порывается завести разговор, но я делаю вид, что не замечаю этого, и тупо прохожу мимо. В конце концов, он ловит меня прямо в кабинете.

– Долго еще будешь морозиться? – набычивается. – Знаю, ступил. Но у меня это неконтролируемо. Я тебя потом обыскался. Номера-то твоего у меня нет. Даже позвонить не смог.

– А тебе еще корпоративную связь не настроили? – съезжаю я.

– Да пофигу мне на связь! Я же не к этому. – Дима горячится, зарывается пятерней в густые волосы. А потом, будто на что-то решившись, нагло выдергивает меня из кресла и… целует. Окутывает уже знакомыми ароматами: дерзкой леденящей свежестью его парфюма, наглаженной рубашки и тестостероном. Последнего через край. Он буквально из пор сочится. Дразнит рецепторы, воскрешает кладбище бабочек в моем животе. Большие руки осторожно сминают задницу. Нежно скользят по пояснице вверх к лопаткам. Зарываются в волосы. Они у меня тоже рыжие. Чуть ярче, чем у него.

Господи, как он целует… Я захлебываюсь его нежностью.

С ума сойти. Просто с ума сойти. Но я не могу позволить себе сумасшествия. История с Сидельником научила меня не давать вторых шансов. Ни себе. Ни кому-то другому.

Отстраняюсь. Дыхание приходится контролировать, чтобы не выдать истинных чувств. Внутри гадко дребезжит. И пустота опять начинает пульсировать.

– Хватит. Достаточно. Остановись… – отталкиваю от себя его руки.

– Почему? Ты из-за вчерашнего обиделась? – Дима волнуется. Злится на себя. Дурачок…

– Да нет же. Слушай, Дим, дело не в обиде. Ну, серьезно. Даже хорошо, что все именно так вышло. Нас чуток не туда занесло. А жизнь все расставила по местам. Буду признательна, если мы не станем больше возвращаться к этой теме.

Мой ответ звучит максимально твердо. Больше нечего обсуждать. Я отворачиваюсь, изображая страшную занятость. Лопатки горят. Потому что он даже и не думает уходить. Все сверлит меня тяжелым обжигающим взглядом. Ощущение утраты контроля над ситуацией танцует на кончиках нервов.

– Что-нибудь еще? – психую.

– Это такая игра?

– Нет. Никаких игр, Дима.

– Тогда почему ты то отвечаешь мне с азартом гребаной нимфоманки, то корчишь из себя полицию нравов? Моя навигация сбоит, Амаль. Слишком разные сигналы от тебя исходят. Я сейчас должен толкнуть тебя к столу и оттрахать?