class="p1">– Сейчас. Ты. Должен. Уйти. И больше к этому не возвращаться, если, конечно, не хочешь вылететь с работы сегодня же. Так понятней?

Я могу быть жесткой. Точней, я всегда жесткая. Но он, конечно, этого не ожидал. Что ж. Могу понять. С нами, сильными женщинами, действительно порой трудно.

Дима слегка сощуривается. Проходится по мне внимательным взглядом. И то ли он так круто себя контролирует, то ли его совершенно не задевают мои слова.

– Ты во мне заинтересована гораздо больше, чем я в тебе, – заявляет он, складывая на груди руки. Рубашка натягивается на бицепсах. Он невероятно хорош собой. И дьявольски самоуверен. И, конечно, этим замечанием он надеется вывести меня из себя. Заставляет уйти в оборону. С этим, конечно, хрен он угадал. Я не собираюсь ничего отрицать, потому как, черт его дери, доверившись в этом вопросе Красицкому, до сих пор не удосужилась прочитать резюме парня. А если там есть чему меня впечатлить, что толку портить с ним отношения?

– Тогда тем более, Дим, – улыбаюсь я. – Оставь мне шанс сохранить крутого специалиста. Это пипец как важно.

Теряется, конечно, но тут же берет себя в руки.

Ага, мальчик. Я таких, как ты, ем на завтрак пачками. Что, удивлен?

Стоит, смотрит. Не знает, как быть. Невольно смягчаюсь:

– Дим, ну правда, ничего бы у нас не вышло. Давай, иди.

– Почему сразу – не вышло бы?

Вот упрямец! Набычился. Весь такой наглый вроде, но только на первый взгляд.

– Ты для меня слишком ванильный.

Он моргает, видно, прикидывая, что это слово может значить. Следом вспыхивает. Голубые глаза сверкают. Что-то хочет сказать, но нас перебивают.

– Привет. Не помешал?

Вскидываю взгляд на очередного нежданного визитера.

– Нет, Муса, – улыбаюсь, поднимаясь из кресла. Я-то и забыла о нем совсем, а он молодец. Явился ну очень кстати. Еще и с цветами. Встаю, подхожу к майору, плавно покачивая бедрами. Димка смотрит. Пусть. Ему давно пора протрезветь на мой счет. – Здравствуйте. Какими судьбами?

– У нас сегодня свидание. Ты что, забыла?

У Мусы нет акцента. Просто отдельные гортанные звуки, в которых есть что-то ужасно притягательное, и певучесть наталкивают на мысли, что русский – не тот язык, на котором он заговорил крохой.

А что касается свидания, то забыла, да. Столько всего произошло, что навязчивое внимание майора просто вытеснилось из моей памяти. Да и не думала я, что он всерьез.

– Дима, у вас что-нибудь еще ко мне? – оборачиваюсь на… черт. Надо хоть фамилию его, что ли, глянуть. Тоже мне.

– Нет, Амалия. Пойду, обдумаю твои аргументы, – нагло улыбаясь, облизывает меня напоследок взглядом и идет к двери. Смотрю ему вслед. Вот же зараза такая.

– Амаль? – вздергивает бровь Гатоев. – Тебя все подчинённые называют по имени?

– Только топы, – дергаю плечом. – А что?

На самом деле сложно представить, что меня будут называть по имени-отчеству люди, которые знают меня с голожопого детства. А среди моих подчиненных таких полно. И если уважать себя я заставила, то любого рода официоз никогда не значился в моих приоритетах.

– Осторожно. Я ревнив.

Улыбаюсь на все тридцать два:

– Это должно мне что-то объяснить? Или, может, предупредить о чем-то?

– Именно. Я ведь не шутил, когда сказал, что у меня на тебя серьезные планы.

Он ловит своими черными глазами мои. Утаскивает в какие-то свои темы...

Ниже Димки. Сухой, жилистый. На висках седина. Отросшая к обеду щетина тоже скорее соль с перцем. Такой… матерый волчара. Лет на пять-семь меня старше.

Серьёзные планы. Ага. Ищи дуру. Знаю я, какие порядки заведены у его народа. Вряд ли ему нужна бесплодная разведенка. Женится на какой-нибудь юной землячке, и все. Впрочем, мне-то что с этого? В худшем случае мы потрахаемся и разбежимся. Или в лучшем? Прикидываю, каким может быть секс с ним. Что-то подсказывает, что уж точно не ванильным. В голове полный сумбур.

– И какие же? Подвести под статью?

– Ну что ты. Скорей защитить.

– Как благородно.

– Скучала по этому ощущению?

– По какому? – отчего-то сипну.

– По ощущению безопасности.

У него волчьи повадки. И волчий взгляд. Я под ним нервничаю. Потому чащу, как и он, отбросив церемонии в сторону:

– Это ты мне скажи. Вас же учат читать оппонента. Или это стереотип?

– Почему же? Учат. Впрочем, это не особо хитрая наука. Люди в принципе достаточно однообразны.

– Ну вот, – дурачусь, – а так хотелось почувствовать себя особенной.

– Ты особенная, Амалия. Но это не отменяет того факта, что и ты принадлежишь к определенному типажу людей.

– Занятно. И к какому же типажу я принадлежу?

Его голос гипнотизирует. Я уже не смеюсь. Просто слушаю, слушаю, слушаю…

– Женщина-лидер, женщина-атомоход. Женщина «все смогу, все сама сделаю». Отвратительная жена. Идеальная любовница.

– Почему сразу отвратительная? – как истинная женщина, я вычленяю самое обидное и надуваю губы.

– Потому что хреново это, когда с женой приходится мериться яйцами.

– М-м-м, – улыбаюсь я, понимая и принимая такую логику. – А идеальная почему?

– Потому что в постели ломать таких баб одно удовольствие.

Глава 5

Он поломал меня одним этим гребаным заявлением.

Вот есть мужики, в устах которых такие речи не вызывают смеха. Гатоев именно из этой редкой породы. Невольно судорожно стискиваю ляжки. Он это замечает. Взгляд наливается тяжестью. Я отступаю на шаг, он, напротив, хищно подбирается, словно готовясь броситься.

Мое дыхание становится поверхностным и частым. Кислород в воздухе в один момент разреживается в ноль. Виртуальные весы в голове качаются. На одной чаше – просто хороший секс. Ладно, может быть, потрясающий. На другой – сомнения, свойственные любой правильной девочке: все как-то уж слишком быстро, мы такие разные, и даже если забыть, что буквально вчера я была готова лечь под другого, стоит помнить, что собой представляет Гатоев. И почему он здесь.

С таким играть – себе дороже.

К тому же, вот так общаясь со мной, он показывает, что, в общем-то, невысокого обо мне мнения. Поди, с женщиной, которую майор уважает, со своей землячкой, а уж тем более с потенциальной невестой, он бы себе таких разговоров не позволил и близко.

– Добрый день. Тебе телефон вообще на кой? – вдруг врывается в мои мысли раздраженный голос Сидельника. Я