— Отец уже здесь, самое время начать вымаливать себе жизнь…старая корова!

Император кинулся к ней, стремясь поймать одной рукой илирубануть секирой, зажатой в другой. Мариция легко ускользала от его тяжёлыхпрыжков, не переставая держаться на безопасном расстоянии и осыпаяоскорблениями.

Чот Эс-Келин не мог продержаться долго. Его дико шатало, залплыл перед глазами: прозрачные вазы, изумрудные статуэтки минотавров, шитыезолотом гобелены и драгоценная утварь проносились мимо в диком хороводе,разлетаясь брызгами, когда он задевал их.

Тело сдалось, когда первые удары посыпались на дверь. ЧотНеукротимый без сил рухнул на остатки роскошной кровати, хрипло дыша и безумновращая глазами.

— Чот Ужасный, Чот Великолепный… — глумливо пробормоталаМариция. — Скорее уж Чот Жалкий…

— Я… Я должен… — Язык тоже предал императора. Он услышал,как любовница отпирает дверь, услышал топот множества ног, что в бряцанье бронизаполнили комнату.

— И вот эта туша является великим воином, с которого долженбрать пример каждый?

Император напряг все силы, чтобы поднять голову.

Они все носили серебряные шлемы, надёжно защищающие нос искулы, посеребрённые же нагрудники были украшены древним знаком тёмно-красногокондора, сжимающего в когтях секиру. Защитные килты с вытканным тёмныморнаментом снизу дополняли картину. Его солдаты! Его легионеры! Предатели!

Прямо перед императором стоял главарь, носивший на своёмдорогом шлеме высокий гребень командующего, свешивающийся далеко за спину.Малиновый плащ укутывал его с головы до ног, а сам он с презрением смотрел нараспростёршегося повелителя, поигрывая секирой.

— Вот и свиделись, Чот Эс-Келин, — медленно проговорил он.

— Хотак Де-Дрока, — кисло сказал император. «Де» передфамилией, означающее принадлежность к тому или иному дому, указывало на то, чтород произошёл с менее благородного острова Котас, в то время как «Эс» означалопринадлежность к более древним родам императорского Митаса.

Хотак быстро глянул на дочь, помрачнев ещё больше:

— Ты пожертвовала слишком многим, дочь моя…

— Не так уж и многим, отец. — Мариция холодно улыбнуласьЧоту. — Подумаешь, минута-другая…

— Проклятая… крыса… — Император попытался встать идотянуться до горла предательницы, но ноги подломились, и он рухнул обратно.

— Мне… плохо… — пробормотал Чот.

Командующий Хотак пнул его в лицо, и огромный чёрныйминотавр, хрюкнув, рухнул без движения.

Хотак подошёл вплотную:

— Чот Эс-Келин… Чот Неукротимый… Чот Ужасный… — В светефакелов вставшая на дыбы лошадь, выгравированная на лезвии секиры предателя,казалось, ожила. — Чот Дурак… Чот Лжец… Чот Предатель… Пришло время положитьконец твоим страданиям и твоему позору…

Император больше не мог говорить, не мог двигаться, он дажепальцем пошевелить не мог, только тоскливо думал: «Это, должно быть, какая-тоошибка… Как всё могло случиться?»

— Я же Чот… — пробормотал он неуверенно, чувствуя, что еговот-вот стошнит. — Я ваш император!

— Уже нет, — сказал Хотак. — Уже нет.

Мелькнула секира.

Когда всё было кончено, командующий сунул окровавленноеоружие своему помощнику, снял шлем, рассыпав по плечам тонкие каштановые волосыс лёгкой проседью, и, кивнув на обезглавленное тело, распорядился:

— Вытащите в сад и сожгите этот мешок с дерьмом. Убедитесь,что ничего не осталось. Что касается головы… вбейте шест недалеко от дворцовыхворот и насадите. Её должно быть видно издалека! Понятно?

— Да, команду… да, повелитель! — рявкнул солдат. ХотакДе-Дрока посмотрел на него, потом на свою дочь. Мариция улыбнулась и медленноопустилась на одно колено. Это движение за ней повторили все, кто находился взале, все, принимавшие участие в убийстве Чота Ужасного.

Перед ними стоял новый император минотавров.

В глубинах огромного, украшенного мраморными колоннами ХрамаПредшественников толстая дубовая дверь, ведущая в покои верховной жрицы,распахнулась, и громкий, взволнованный голос крикнул:

— Мама, ты здесь?

Двое охраняющих покой прислужников быстро отступили встороны. Нефера подняла голову от стола, чтобы увидеть высокого молодогоминотавра, спешащего к ней. Упрямый подбородок и сверкающие, гневныетёмно-красные глаза юноши напомнили ей собственного отца, погибшего в большойвойне десяток лет назад.

Арднор, её старший и любимый сын, шагал через палату подобносердитому медведю. Одет он был просто, лишь длинная мантия цвета пеплауказывала на его высокое положение в Храме. Арднор одним из первыхприсоединился к её Защитникам и получил из рук матери чёрный шлем и званиеПервого Мастера Вооружённых Стражей Предшественников. Именно он сумелпревратить простых солдат в фанатиков, неистово преданных леди Нефере.

— Успокойся, Арднор, что случилось?

— Я пришёл просить снова! Позволь мне вывести из казармЗащитников! Мы сотрём их в порошок и развеем по ветру! Чот ничего не поймёт, авоины Храма уже ударят ему в спину!

Нефера кивком приказала помощникам выйти, потом встала и,подойдя к сыну, заглянула ему в глаза, одновременно прикрывая ладонью егокривящийся от ярости рот. Как и Хотак, Арднор был покрыт множеством шрамов,оставленных прошлыми битвами.

— Не беспокойся о Чоте, сын мой, — сказала жрица. — Он ужемёртв. Отец убил его собственной рукой.

— Мёртв? — Глаза Арднора вспыхнули. — Мёртв… Значит, всёкончено?

Леди Нефера взяла сына под руку, подвела к столу и плеснулав кубок искрящегося вина. Помолчав немного, она ответила:

— Кончено… но не совсем. В моих списках ещё остались имена,но я ожидаю известий о них в самое ближайшее время.