— Не знаю. Только по реке далеко тоже не уйдешь. Там водопад, — она указала в ту сторону, куда стремительно мчались потоки бурой воды. — А там леса непролазные. Да будто ты сама не знаешь! Тоже ведь здесь живешь.

— Нет, Дарëна, — крикнула я, почти плача, и соскочила на ноги. — Я не живу здесь. Я всю эту деревню вчера впервые увидела. И вообще не представляю, как сюда попала.

— Как так?

— Да вот так. Сначала была дома, стукнулась головой. А потом бац! И как-то попала на ваш двор.

— Волшебство?! — раскрыв глаза, прошептала Дарëна.

— Скорее, чья-то глупая шутка. Не понятно, как осуществлённая.

Я уставилась на воду, постепенно успокаиваясь и настраивая мозг на продуктивное решение проблемы.

— Никогда не встречала людей не из нашей деревни, — потянула рыжая как будто недоверчиво. Хотя, наверно, больше удивленно.

— Проводи меня к лесу, — решительно сказала я.

Надо выбираться. Какая-то дорога или тропа быть должна. Не сидеть же тут теперь.

— Ты не пройдешь, — ответила девушка.

Её фраза напомнила мне того самого больничного Гендальфа, охранника Геннадия. О, сколько бы я сейчас отдала, чтобы снова увидеть это тронутое алкоголизмом лицо. Как и лицо постовой сестры, Юльки, Андрея, мамы. Даже крали. Только бы вернуться в свою обычную, серую, скучную жизнь.

Мама... Как она там?! Она ведь, наверняка, с ума сходит, что меня нет. Ищет, обзванивает больницы, морги...

Ужас, сковал меня от осознания того, через какие муки приходится пройти близкому человеку. Её горе словно отразилось и внутри меня. Мама! Мамочка!

— Я пройду! Веди!

Девушка кивнула, не решаясь больше спорить со мной, скидала продукты обратно в корзину и зашагала вдоль берега к так называемым непролазным лесам.

Мы шли пару часов. То, что местные жители именовали деревней, на деле же больше походило на небольшой такой областной центр. Навскидку, население здесь явно превышало двести тысяч человек.

Зелёный массив показался на горизонте, и я невольно ускорила шаг. Скорее! Выбраться из этого странного места...

Сосны с красноватыми стволами и ветвистыми зелеными кронами взмывали вверх и ловили игольчатыми лапами ветер. По низу сплошняком тянулся кустарник. Дарëна осталась стоять в стороне, а я полезла в чащу...

— Ауч! — громко вскрикнула, когда длиннющая иголка вошла под кожу. — Ай-яй-яй!

Снова и снова нападая на кусты, я пыталась пробраться через них хоть на сколько-нибудь. Но не прошла и полуметра. Изодрала иголками лицо, руки, порвала платье. Растрепаная, потерпевшая полное поражение, стояла рядом с лесополосой и пыталась отдышаться.

— Так, а если по реке...

Сунулась было в воду, чтобы вброд обойти заросли, но течение, даже у берега имеющее невероятную силу, тут же сбило с ног.

— Вот черт, — с трудом уцепившись за берег и руку Дарëны, я выбралась на сушу. — А-ну, ещё раз...

Ощущая, как прилипает к ногам вымокшее насквозь платье, я снова вошла в реку. Сделала шаг против течения, ещё один. Третий дался сложнее. Поставила босую ногу на камень, торчащий, над поверхностью воды, но соскользнула, запнулась и течение вновь уничтожило мою попытку, шарахнув меня о каменистое дно. Коленку тут же защипало. С трудом выбравшись на берег, я увидела на ней довольно большую ссадину, которая вскоре непременно примет фиолетовый окрас.

— Врагу не сдается наш гордый Варяг! — затянула я боевую песню, чтобы заглушить слезы отчаяния, задрала подол чуть выше колен и решительно шагнула в третий раз в этот бурный поток.

После не знаю какой по счету попытки и пары десятков набитых шишек и синяков, я, наконец, согласилась с рыжей, что дело гиблое.

— Что же делать то, а? — спрашивала я саму себя, сидя на берегу и покачиваясь в мокром платье.

— Идем домой. Ты вся промокла, — спокойно сказала девушка. — Тебе, выходит, и жить негде? Поживешь пока у нас... Расскажешь мне о себе... Я тебе расскажу о нашей деревне. Там, глядишь, и придумаем, как быть.

И мы поплелись обратно к дому, где жила семья Дарëны. Абсолютно раздавленная, я еле волочила ноги. Ещё ни разу в жизни не была в такой ситуации и совершенно не знала, что делать. Только сердце разрывалось на клочки от мысли, что я застряла здесь навсегда.

Дарëна убежала встречать корову, меня одну отправила во двор. Едва закрыв калитку, я снова поймала на себе взгляд парнокопытных. И опять оба отвели глаза в сторону, как только их заметили. Отвернулась, сделала вид, что ещё раз проверяю забор, а потом резко повернулась. Всё по старой схеме — пятак в корыто, козел жует сено. Вроде, всё как всегда. Меня же эти гляделки начинали раздражать. Странные эти двое. Странные.

Медленно приближаясь, я не сводила глаз с козла. По мере того, как сокращалось расстояние между нами, его челюсти начинали работать быстрее, а глаза забегали. Я остановилась в полуметре от него и смотрела, как нервно подрагивают его прямоугольные зрачки. Вправо. Влево. Быстрее. Моргнул. Ещё раз. Чаще. Рот его уже напоминал какую-то молотилку, только зубы громко стучали в воцарившейся тишине. Он настолько старался выглядеть обыденно, что вместе с сеном подцепил какую-то тряпку, принялся жевать и её тоже, пока не заметил, что что-то не так. Открыл рот, вытолкав языком несъедобную субстанцию, при этом продолжая водить глазами и нервно дергать нижней челюстью.

Сглотнул, переступил копытами чуть назад и заблеял срывающимся голоском:

— Беее!

— Попался! — я выставила вперёд палец, почти ткнув им в его мокрый нос, и голосом победителя прошипела, — Козлы говорят «Меее».

— Ааа... Эээ... — промямлил рогатый и покосился на хряка, который на это время подозрительно притих.

— Во дурааак, — протянул Борька, мотнув пятачком. — Говорил ведь тебе, молчи!

И в этот момент я поняла, что моя ситуация ещё сложнее, чем мне казалось изначально.

— Сам дурак! — резко перевел внимание с меня на свина бородатый. — Не хрюкал бы, так она бы и не заметила.

— Я хотя бы хрюкал! А ты?! Из ума выжил?! Ещё бы крякать начал, полиглот хренов!