* * * * * *

Вообще, высших учебных заведений в Линге около десяти. Раньше было порядка шестнадцати, но после всех проверок и переаккредитаций это число немного подсократилось. Я и мои товарищи-дайверы имеем честь обучаться в славном Лингородском Технологическом Институте, добраться до которого от моего дома можно за каких-нибудь двадцать, или — при неблагоприятных условиях — двадцать пять минут. При условии использования метро, разумеется. Остальным в этом плане несколько проще — они живут в общежитии, которое расположено в пяти домах от главного корпуса. Вернее — как, «в общежитии» ... В гостиничном комплексе с одно- и двухместными номерами, который ЛТИ с упорством именует «студенческим общежитием». Корпуса, в которых устроены комнаты, не особенно новые, но в целом условия неплохие и не сильно отличаются от той теплицы, в которой, волей моих родителей, изволю обитать я.

Так вот, о чём это я... В то утро я на встречу перед главным институтским корпусом опоздал. После того, как меня едва не заморозило в том непонятном ответвлении Лабиринта, а комната, в которой я проснулся, напоминала по своей температуре сугроб, я несколько приуныл. И приунывал всё больше часов эдак до семи, пока меня наконец не вырубило от банальной усталости. В половине девятого я внезапно вскочил и, понимая, что времени уже почти не осталось, побежал одеваться. В кафе напротив места нашей обычной встречи я в итоге заявился последним. Уставшим, невыспавшимся и голодным настолько, что первым, на что я обратил внимание, было стоящее на столе большое блюдо с ещё горячими пирожками.

— Еда-а!

— О, Тёмыч. — поприветствовал меня Макс. — Привет. Ну, и рожа у тебя, конечно. Флэху принёс?

— Принёс. — кивнул я, уже успев сграбастать один пирожок, и тут до меня дошло, что за столом, помимо моих товарищей, присутствует незнакомая мне девчонка.

«Да твою ж, блин, симметрию. — подумал я, рассматривая сидящую рядом с Тоником незнакомку. — Очередная возлюбленная Антохи, что ли? Чёрт. И нафига он её сюда притащил? Теперь и не поговоришь толком...»

Однако прерванный моим появлением разговор, к моему удивлению, шёл именно о том, чем мы занимались минувшей ночью — о погружении в Бездну.

— Привет, Тём. — подал мне руку Тоник и кивнул на свою спутницу. — Это Алёнка. Алёнка, знакомься — это Артём. Он тоже общался с теми парнями, так что, если я чего-нибудь забуду — спрашивай, он напомнит.

«Какими ещё парнями?» — удивился я и бросил вопросительный взгляд на остальных. Алиса сидела, как и всегда, читая зажатую в руках библиотечную книгу, Макс в ответ на мой невысказанный вопрос подмигнул, а Стефания покосилась на Тоника и с некоторой иронией пояснила:

— Он про дайверов, Тём. Ну — тех ребят, помнишь, которые по своим снам путешествовали. Ага?

— Ага. — коротко кивнул я и посмотрел на Антона. Он что — совсем с катушек слетел, что ли? Рассказывать каким-то левым людям о том, куда мы можем попадать, пока спим? Пусть даже и приписывая наши способности каким-то дальним знакомым...

— Алёна учится в психологическом. — сказал перехвативший мой взгляд Антон. — У них в этом году психотерапия с психоанализом начались, и она взяла за основу своей курсовой работы феномен человеческих сновидений.

«Ах, вот оно в чём дело», — мысленно протянул я и кивнул. Теперь ясно. Алёна вовсе не объект романтических претензий Антона — она скорее инструмент, при помощи которого наш энтузиаст мечтает докопаться до несуществующей истины.

Антон проговорил с Алёной ещё некоторое время, а затем та принялась задавать уточняющие вопросы.

— Давай ещё раз, Антош. — сказала она. — Ребята называют себя дайверами потому, что ощущения, которые они испытывают в процессе перехода в состояние сна, похожи на те, которые испытываешь при погружении в воду. Верно?

— Нет. — покачал головой Антон. — Ты меня чем слушала, Алён? «Погружением» называется только такое засыпание, когда человек попадает в кошмар. Эти парни могут попадать туда по своей воле, когда захотят. Хоть каждую ночь, на самом деле, только это может привести к недельной усталости.

— А «Бездна» — это...

— Образное название их мира снов. Набора сновиденных мест с уникальными сюжетами, которые они видят.

— То есть... — девушка задумалась и смешно наморщила носик. — Страшные сны для них — это что-то вроде компьютерной игры, так? Набор локаций, в которые они как бы загружаются в случайном порядке?

— Ну... — Тоник засмеялся. — Наверное, что-то вроде того, да.

— А они в таких локациях всегда по одному находятся, или могут все одновременно? — спросила Алёна. — Ну, знаешь — так, чтобы проходить её всем вместе?

Мы со Стефанией и Максом внимательно посмотрели на Тоника.

— Не. — сказал тот. — Такого точно не получалось, я спрашивал.

— Ага. — Алёнка кивнула. — Ну, тогда ладно... И каждый страшный сон для них — это Лабиринт, потому что через него можно пройти куда-то ещё... А куда, кстати?

На этот вопрос Тоник ответить уже не смог и в скором времени Алёна отправилась по своим делам. Мы после её ухода обменялись скептичными взглядами.

— Ты серьёзно веришь, что психотерапия тебе поможет? — поинтересовался Макс и толкнул локтем Стефанию. — Смотри, Стёп — этот наивный северный юноша полагает, что та поверхностно информированная дева сможет прийти к каким-то там результатам.

— А, иди ты. — Тоник скорчил рожу и взял с тарелки последний пирожок. — Я хотя бы иногда пытаюсь понять, ЧТО мы умеем и ПОЧЕМУ мы это умеем. Понял? А что вместо этого предлагаешь ты? Тупо пользоваться?

Макс поднял брови вверх и пожал плечами.

— Ну, да.

Стефания с любопытством посмотрела на Тоника.

— А почему бы и нет, Тох?

— А чем вы собираетесь пользоваться-то? — переспросил тот. — Чем? Вот ты, подруга, понимаешь, что такое все те Лабиринты, через которые мы с вами проходим, м? Почему они всегда одни и те же? Почему их правила одинаковы для нас всех и никогда не меняются? Почему мы — разные, в общем-то, люди — видим одни и те же сны, сквозь которые можно пройти в одни и те же...гм... локации?

— И