что такое Обитаемая Зона? — подала голос Алиса. Подняв глаза от книги, она обвела нас взглядом и щёлкнула пальцами. — Антон прав, Макс. Возьмём Храм. Антошка, после того как туда попал, экзамен на пятёрку сдал. У Селезнёва! У Се-лез-нё-ва, Макс! Тот ещё сказал, что он первый студент, у которого получилось его удивить, за долгое время. Прикинь! Ты можешь это как-нибудь объяснить? Почему какое-то место из мира снов оказывает такое влияние на наши... э... возможности? На реальность, Максим! На... ну, я даже не знаю... на синопсы...

— И на синопсисы. — засмеялся Макс. Стефания улыбнулась.

— Тём! — Алиса посмотрела на меня. — А ты чего каждый раз отмалчиваешься? Скажи уже — Антон прав?

Я вздохнул.

— В чём-то прав, да.

— Хреново выглядишь, Тёмыч. — заметил Тоник. — Ты чего — всю ночь пытался попасть в Храм?

— Первую половину ночи — да. — я кивнул. — А потом... В общем, потом какая-то фигня получилась. Сейчас расскажу...

Глава 4. Десять тысяч вопросов

Мой рассказ произвёл впечатление даже на Макса.

— Погоди, Тём, а ты точно не преувеличиваешь? — уточнила Алиса. — Потому что это, знаешь, ну... Как-то чересчур. Нет?

— К сожалению, нет. — спокойно ответил я. — Вон, на руки мои посмотри. — и я протянул в её сторону ладони, на тыльной стороне которых кожа покраснела и немного потрескалась.

— Видишь? У меня такая ерунда обычно от серьёзного мороза бывает. А вчера вечером, ты знаешь, заморозков как-то не наблюдалось.

Мои друзья переглянулись. Они очень хорошо поняли, ЧТО именно сегодня произошло. Расскажи я о том, что мне приснилось и к чему это привело, кому-то другому — и вопросов бы не было. Человек предположил бы то же самое, что предположила Алиса — что я увидел лишь «довольно странный кошмар». Пугающий сон, сюжет которого не предусматривал возможности досрочного пробуждения. Вот только ни я, ни все остальные, кто сидит за этим столом, уже давно не видим кошмаров. А если и видим, то они для нас, мягко говоря, совсем не кошмары.

— Так. — сказала Стефания. — Давайте-ка по порядку, окей? Артёма забросило в «Спальник», и он обнаружил в нём новое ответвление, так? Которое легко заметить и обойти стороной. Так?

— Ну и к чему ты это? — не понял Антон. — Хочешь сказать, что, то дерьмо, в которое он вляпался, не опасно?

— Ой, ну причём тут опасно или не опасно? Я хочу сказать, что если кто-то из нас такой коридор увидит, то просто проснётся — и всё! Ну или обойдёт его стороной.

— Это не утешение. — покачал головой Тоник. — И, тем более, не объяснение тому, что произошло. Мы ведь раньше такой ерунды не видели. Верно?

— Не видели. — согласились все.

— Слушайте. — сказала Алиса. — Давайте всё-таки не будем спешить. Артём, ты...

— Стоп! — воскликнула, перебивая подругу, Стефания. — Встаём и собираемся! Быстро!

— А чё такое? — не понял Макс.

— Консультация!

— Твою ж мать!

Мы повскакивали со своих мест и принялись собирать вещи. За всеми разговорами мы наглухо забыли о том, ради чего сегодня, собственно, собирались.

— Линк! — окликнул меня Макс. — Флэха!

— Держи! — передав товарищу флэшку, я схватил стоящую на столе бутылку с холодным чаем, и мы поспешили за нашими товарищами. Как же всё это не вовремя, а! И это непонятное происшествие с ёлкой, и этот экзамен...

«Везёт, как утопленнику...»

Во время консультации у меня никак не получалось сосредоточиться. Мысли занимали не электротехнические аппараты, а проклятый «Спальник», в котором обнаружилось коварное и, очевидно, весьма опасное дополнение. Как бы мне теперь разобраться и понять, почему оно оказывает настолько мощное влияние на реальный мир? В том, что наши сны — это не просто сны, а нечто большее, мы не сомневались и раньше, но то, что произошло сейчас — это уже ни в какие ворота. Это даже не память, которая в течение нескольких часов становится, что называется, «абсолютной», это уже реально фантастика. Потому что случай с памятью можно объяснить каким-нибудь особенным взаимодействием с подсознанием, ну или, скажем, стимуляцией тех областей мозга, которые отвечают за глубинные воспоминания, а что делать с воздухом? Обычным, чёрт подери, воздухом в комнате, который безо всякой видимой причины охладился настолько, что я весь продрог? Что у меня пар изо рта шёл, а окно в дождливую ночь я открыл для того, чтобы согреться?

Вопрос из вопросов. И что, если что-либо подобное повторится? Свалюсь я, скажем, не удержав контроль, в какую-нибудь хитрозадую ловушку в Обитаемой Зоне — и что тогда? Проснусь со сломанной шеей?

Впервые в жизни я почувствовал себя на месте обычного человека. Человека, которому не нравится, что ему снятся кошмары и который не хочет, чтобы они ему снились. Да, конечно — я могу просто поспать, не погружаясь на территорию Бездны, а в том случае, если меня туда всё-таки занесёт — проснуться или переползти на уровень обычного сновидения, но... Я даже в первом, что называется, приближении понимаю, что это не то. Не наш, как говорил один известный политический человек, метод. Не то, что может и должен делать опытный дайвер в такой ситуации.

Но что же мне делать?

Быть может, стоит прошерстить те форумы, на которых мы когда-то сидели? Пару лет назад там, помнится, мелькали индивидуумы, утверждавшие, что могут приносить из снов в реальность какие-нибудь артефакты или ценные вещи. Тогда мы, помнится, над этими фантазёрами посмеялись, но после сегодняшнего я, надо сказать, уже ни в чём не уверен.

А что, если все эти россказни были правдой? Или не все, но пускай даже половина — то, что тогда? Как понять, где в Лабиринте проходит грань между тем, что может проявиться в реальном мире, а что нет? И можно ли найти что-либо подобное в Обитаемой Зоне? Потому что те места, которые мы знаем под условным наименованием «Обитаемая Зона» — это не пустынные Лабиринты, в которых, по большей части, ничего неожиданного не встретишь. И даже не обычные сны, наполненные обрывками твоих же собственных дневных впечатлений. Это...

«Кстати, — подумал я, — а ведь и правда. Что такое, в свете произошедшего, Обитаемая