Джейк прильнул к окну, не сводя глаз с девушки. Почему он поддался ее уговорам?

Ведь ему не нравится, что она связалась с этим проходимцем, обманула родителей, а теперь решила использовать его самого. Как глупо было надеяться, что она предпочтет его другому!

Джейк расстегнул куртку, но не снял ее. В комнате становилось прохладно, однако разводить огонь ему не хотелось, да и пробудет он здесь недолго. Вынув из кармана письмо, он вгляделся в четкий, разборчивый почерк.

"Энсону Беркли"… Надо уничтожить письмо, а не везти на почту! Джейку нестерпимо захотелось бросить бумажный конверт в огонь и посмотреть, как он превратится в пепел.

Он поспешно, пока не передумал, сунул письмо в карман и застегнул куртку. Если отправится на почту немедленно, то успеет вернуться домой к ночи.

Полчаса спустя он уже скакал в город, без труда убедив отца, что ему необходимо повидаться с шерифом Коттонвуд-Фоллс. Под таким предлогом он часто покидал ранчо, боясь встретиться с Эмили. Обмануть мать было бы труднее, но она хлопотала на кухне.

Прохладный ветер овевал лицо Джейка.

Напрасно он надеялся на взаимность Эмили: письмо служило напоминанием о том, что она никогда не будет принадлежать ему. Оставалось только защитить Эмили от Беркли, а для этого требовалось сохранить ясность мыслей. Разумеется, отправив письмо, он ничем не поможет Эмили. Ему не следовало соглашаться исполнить ее просьбу. Но может статься, Беркли получит письмо и не ответит.

Наверное, он уже забыл Эмили.

Впрочем, это маловероятно. Скорее всего, письмо, наоборот, придаст ему уверенности.

Хорошо, что Беркли сидит в тюрьме и не сможет приехать за Эмили.

В Стронге Джейк первым делом отвез письмо на почту, опасаясь случайно — или умышленно — потерять его, а потом пересек мост через реку и направился в Коттонвуд-Фоллс. Здание суда, расположенное в конце главной улицы, было самым высоким в городе. Привязав коня, Джейк вошел в дом.

Шериф Том Чеффи сидел в своем кабинете за столом, заваленным бумагами.

— Добрый день, сынок, — произнес он, увидев Джейка. — Я не ждал тебя так скоро.

— Знаю, — кивнул Джейк, садясь к столу. Я приехал в город по делу и заодно решил узнать, нет ли известий из Топики.

Том знал, о каких известиях идет речь.

— Они тебя вряд ли порадуют, — поморщился он. На лице Джейка отразилась тревога. Его отпустили. Родители возместили весь ущерб, и истец согласился забрать заявление.

— Когда это случилось?

— Вчера вечером, — после краткой паузы ответил Том.

В душе Джейка вскипела ярость, а следующие слова Тома окончательно выбили его из колеи:

— Все мои помощники заняты, мне было некого послать к тебе на ранчо, И потом, ты взял отпуск, и я не хотел тревожить тебя.

— Вы известите нас, если случится что-нибудь еще?

Том склонился над столом.

— Прескотты наверняка напишут об этом сыну. — И он снова принялся водить пером по бумаге. Джейк понял, что может идти. Медленно поднявшись, он направился к двери, но тут Том окликнул его и добавил, не поднимая головы:

— По-моему, ты должен думать о том, как покорить девушку, а о сопернике забыть.

— Да, сэр, — помедлив, откликнулся Джейк и покинул кабинет.

Сдерживая досаду, Джейк вышел из здания суда. Не стоит рассчитывать, что в случае необходимости шериф пришлет помощника на ранчо. Остается надеяться, что Эмили не грозит опасность со стороны Беркли. По крайней мере пока он не получит ее письмо.

Джейк вполголоса выругался и вскочил в седло.

Джейк застал Кристиана в конюшне и, расседлывая коня, пересказал ему разговор с шерифом. Кристиан долго молчал.

— Это меня не удивляет, — наконец произнес он, — родители написали мне, что это за семья. Надеюсь, Беркли не найдет Эмили.

Джейк прикрыл глаза, борясь с болью.

Ему следовало предупредить Кристиана о письме, но он не решался предать Эмили. А может, просто опасался за свою шкуру?

— Ручаюсь, он приедет за ней, — осторожно высказался Джейк.

— Почему? — живо спросил Кристиан.

Джейк замер.

— Потому, что на его месте я бы поступил именно так.

Кристиан рассмеялся.

— Не суди этого парня по себе. Уверяю тебя, он наверняка весело отпразднует свой первый вечер на свободе!

— Кто будет праздновать первый вечер на свободе?

Услышав голос Эмили, Джейк обернулся, и конь испуганно заплясал на месте. Кристиан подошел к сестре.

— Что ты здесь делаешь в такой холод?

Пропустив вопрос мимо ушей, Эмили уставилась на брата.

— Ты говорил об Энсоне? — спросила она и устремила глаза на Джейка.

Под ее пристальным взглядом Джейк не мог солгать и беспомощно кивнул. Эмили посмотрела на брата.

— И ты хотел сообщить мне об этом? — с явным упреком в голосе осведомилась она.

— Да, сегодня же вечером, — невозмутимо подтвердил Кристиан.

— Прекрасно. Его отпустили потому, что он невиновен.

Кристиан покачал головой.

— Его родители возместили ущерб.

— Будь он виновен, его ни за что бы не выпустили!

— Эмили, ты рассуждаешь неразумно.

— А ты — несправедливо! — Эмили круто развернулась и вышла из конюшни.

Джейк долго смотрел ей вслед, желая хоть как-нибудь утешить ее, объяснить, что он все понимает. Но в глубине души он был согласен с Кристианом.

— Ты и вправду считаешь, что он приедет за ней? — спросил его Кристиан.

— Или она убежит к нему.

— Но почему она так упряма? Почему не понимает, каков он на самом деле?

— Эмили упряма потому, что у нее такой характер. Возможно, это мы не понимаем, каков Беркли на самом деле.

— Значит, ты на ее стороне?

Джейк покачал головой.

— Я сказал "возможно". С какой стати она будет верить нам, если мы незнакомы с Беркли? Только он способен убедить ее… и при этом разбить ей сердце.

Кристиан молчал, Джейк продолжал чистить коня.

— Помоги проследить за ней, — наконец попросил Кристиан. — Тебе она доверяет больше, чем мне. Нельзя допустить, чтобы Беркли увез ее отсюда.

— Для этого я и приехал сюда, — негромко произнес Джейк.

Эмили понимала: только паника заставила ее вспылить. Сидя на кровати у себя в комнате, она смотрела в окно на луну. Почему-то последнее время ее все чаще охватывали раздражение и ярость, ей хотелось то смеяться, то плакать. Она знала, что беременные женщины становятся капризными, и сама видела, как такое бывало с Линнст. Но это еще не доказательство, твердила она себе. Возможно, причина ее вспыльчивости и даже утренней тошноты тревога.