Корейские рыбаки при встрече с нами усиленно жестикулировали и что-то кричали, указывая на пространство за нашей кормой. Оказалось, что огромная акула, — мне еще не приходилось видеть такую большую, — усердно работала над выброшенным нами дохлым теленком, а над ней с криком кружилась стая чаек. Всего за несколько минут перед этим наш морской агент, капитан Джэксон, мечтал о том, как бы хорошо было выкупаться! Перед нами открылось Чемульпо. Домики его частью тянулись по длинной прибрежной полосе, частью были построены на склонах холма. Гавань была почти вся заполнена коммерческими судами; здесь же стояли английское, американское и итальянское военные суда. «Варяг» уже был поднят. Со всех сторон его облепляли рабочие, напоминавшие муравьев своим числом и трудолюбием. При нашем приближении они нас встретили громким «Банзай». Два других корабля мирно покоились на илистом дне; так как они сильно затрудняли навигацию, в скором времени их нужно было или поднять, или взорвать. Едва мы успели стать на якорь, как уже были присланы паровые катера за английским и итальянским военными агентами с военных судов, стоявших на рейде.

В 7 часов вечера мы съехали на берег на заранее нанятом буксирном пароходе и провели в городе несколько часов. Темнота и разные азиатские запахи были очень неприятны, кроме того, не знаю, почему, но большинство жителей относилось к нам с нескрываемой враждебностью. Некоторые из нас отправились в Китайскую гостиницу, где встретили Колькхауна, бывшего на Хаймуне. Он состоял корреспондентом Times и хорошо выглядел после своих тяжелых трудов. Безуспешно попробовав собрать хоть несколько свежих новостей, в десять с половиною часов вечера мы решили возвратиться на пароход, предварительно закупив разных запасов, которые могли пригодиться впоследствии. Шкипер нашего буксирного парохода медлил с отправлением, так как вероятно не понял отданных ему приказаний, а потому перед нами возник вопрос: ждать, пока он решится идти, или нанимать лодку?

Единогласно было решено нанять сампан. Гребцы быстро двигали нашу хрупкую лодку, весело подбадривая себя криками: «Сара-ха! Сара-хей! Сара-ха!» Главной опасностью гавани в Чемульпо являются сильные приливы. Проходя по месту, где несколько лет тому назад пошла ко дну шлюпка с английского военного корабля, мы невольно вспомнили об их печальной участи, но луна ярко светила, прилив был умеренный и мы благополучно добрались до парохода. Ночь была так тиха, что мы ясно слышали звон судового колокола на судах, стоявших далеко на рейде, и гармоничное пение ночной смены рабочих на русском крейсере. Наш сампан так хорошо шел против прилива, что мы приехали на пароход ровно в 11 часов.

Утром нам сообщили предполагавшийся маршрут; центральным пунктом программы бесспорно являлось посещение Сеула, столицы Кореи. Кроме того нас порадовали приятным известием о новом поражении русских, опять потерявших в последнем сражении два миноносца от взрыва мин.

Японское правительство сделало распоряжение, чтобы впредь все транспорты конвоировались военными судами во избежание повторения несчастия, постигшего транспорты в Корейском проливе. На следующий день мы должны были присутствовать на приеме у мэра Чемульпо. Фраки и цилиндры были обязательны. В тот же вечер предполагалось выехать со специальным поездом в Сеул. В 11 часов мы сошли на берег, захватив с собой нужные вещи… Презабавно было наблюдать неистовые усилия европейцев, боявшихся хотя на минуту расстаться со своим багажом. Волнения их окончились только тогда, когда мы решили всецело передать все материальные заботы в руки наших хозяев. Высадка в Чемульпо является довольно затруднительной: гавань так мелководна, что наша лодка была принуждена стать на якорь, хотя сидела в воде всего 2 фута. Нас пересадили на сампаны и мы употребили почти полчаса на то, чтобы пробиться сквозь толчею лодок, несмотря на то, что мы находились всего в нескольких ярдах от разрушившегося мола.

Г. Томаисо приветствовал нас во главе небольшой депутации и прекрасно исполнил принятые на себя обязанности. Все предварительные распоряжения относительно наших удобств и комфорта были превосходны; багаж был перевезен в японское консульство, что избавляло нас от неприятной возни с таможней. Вежливые хозяева пригласили нас в обеденную залу в чайном доме, или гостинице, стоявшей на высоком утесе, с которого открывался великолепный вид на всю гавань. На наше счастье был прилив, избавивший нас от необходимости наслаждаться ароматами береговой полосы. Вдоль переднего фасада отеля шла широкая крытая веранда; здесь для иностранцев поставили несколько столов и стульев. Пол огромной главной залы был устлан циновками; на нем с величайшей аккуратностью было разложено около 200 маленьких подушек. Рядом с каждой из них лежала карточка с именем гостя.

Местный колорит празднеству придавали гирлянды разноцветных фонарей и флагов, качавшихся от ветра, приятно освежавшего воздух. Когда мы все заняли свои места, мэр снова приветствовал нас торжественной речью. Затем хорошенькие прислужницы с помощью гейш внесли и поставили перед каждым гостем маленькие низкие столики с изящно расставленными на них кушаньями. Никто не начинал обедать, пока всем не было подано. Девушки опустились против гостей на колени, ежеминутно готовые оказать всякую услугу, начиная от наливания сакэ до зажигания папирос. Во время обеда говорилось много речей. Очень интересным пунктом праздничной программы явился взрыв множества петард. Этим японцы намеревались оказать особую любезность присутствовавшим военным корреспондентам. Виконт Инуйе заметил: «они постоянно просят, чтобы им показали сражение и дали понюхать пороху… Вот мы и подумали, отчего в самом деле не сделать им этого маленького удовольствия?» Эта невинная шутка всех очень развеселила и праздник кончился тостом за здоровье японского императора, который был принят с величайшим энтузиазмом.

Звуки «самисана» возвестили о начале пения и танцев гейш. Нельзя было не любоваться грациозными позами и пируэтами группы молодых девушек, одетых в прозрачные платья. Яркое солнце освещало их изящные фигурки в облаках тончайшего шелка, выделявшиеся на фоне голубого неба. Пришлось совершенно неожиданно прервать такое редкое наслаждение, услышав, что поезд в Сеул отходит в 3 ч. 45 мин.

Зайдя в клуб, я встретил там своего знакомого, очевидца сражения «Варяга» с японскими крейсерами. Он говорил, что в 40 минут все было кончено. Сотрясение воздуха от орудий было настолько сильно, что в городе было выбито много стекол. Корейцы были так возбуждены и взволнованы происшедшим, что начали мечтать о грядущем величии своего государства и, между прочим, о возможности сделаться великой морской державой.

Быстрота движения по корейским железным дорогам почти одинакова с нашими валлийскими: хотя Чемульпо всего в 30 милях от Сеула, переезд занял почти три часа. Прямо с вокзала я поехал в Palace Hotel. Наш приезд дал хороший заработок носильщикам и рикшам, большинство которых были наняты на целый день. Что касается до меня, то я отправился