Мама: “Ты уже завтракал? Или всё ждал, пока бабушка свои сказки доскажет?”

Её слова были полушуткой, но я знал, что она слегка посмеивается над бабушкиными историями. Я молча сел за стол, где уже стояла миска с горячей кашей и стакан молока.

Папа, заходя в дом, отряхнул руки от стружки: “Сказки сказками, но ты бы деду помог, он там инструмент собирает. Говорит, завтра будет чинить забор.”

Я кивнул, но оставался на месте, вглядываясь в окно. За двором начинался лес, где туман всё ещё стелился низко над землёй. Мама заметила мой задумчивый взгляд.

Мама: “Тебя, я смотрю, уже тянет в эти дебри. Только не забывай возвращаться до ужина.”

Я: “Я просто думаю о том овраге, про который бабушка говорила.” Мама улыбнулась и покачала головой: “Эти её байки. Ты же знаешь, она любит сочинять. Не принимай всё всерьёз.” Но в её голосе что-то дрогнуло, словно она сама не до конца в это верила. После завтрака я пошёл во двор, где дедушка действительно готовил инструменты. Он молча кивнул мне, протягивая тяжёлый молоток.

Дедушка: “Молоток крепче держи. Работаешь с ним, а не играешь.” Мы провели час, раскладывая доски и подготавливая инструменты. Дед был сосредоточен, а я время от времени оглядывался на дом. Бабушка вышла на крыльцо, поставив корзину с сушёными травами у двери. Она взглянула на меня и, словно догадавшись о моих мыслях, произнесла:

Бабушка: “Если ты хочешь узнать про тот овраг, подожди до вечера. День не любит таких разговоров.” Её слова звучали так просто, но всё в её тоне выдавало уверенность, что вечер принесёт что-то особенное. Я вернулся к дедушке, но весь день не мог перестать думать о том, что же она расскажет. Весь день шёл своим чередом: дедушка работал во дворе, мама хлопотала на кухне, а папа возвращался из деревни с каким-то покупками. Но я всё ждал вечера, когда бабушка обещала рассказать про овраг. Она была занята своими делами, но каждый раз, когда её взгляд пересекался с моим, я чувствовал, что она знает, что я жду.

Когда солнце начало клониться к закату, бабушка вышла на крыльцо, несла в руках чашку с чаем. Я сел рядом, стараясь не торопить её, понимая, что она начнёт рассказывать, когда сочтёт нужным.

Бабушка: “Этот овраг… его не любят старики. Никто туда не ходит, хотя он совсем рядом. Говорят, будто там всегда холодно, даже летом. Трава не растёт, и птицы не сидят на ветках деревьев, что его окружают.”

Её голос звучал ровно, но я чувствовал, как каждая фраза словно впитывала сумерки вокруг. За деревьями уже виднелись длинные тени, а воздух становился свежим и тихим.

Бабушка: “Когда я была маленькой, мы с подружками ходили туда. Нас предупреждали, что не стоит, но мы не слушали. Тогда мы были глупыми, думали, что страх – это просто выдумки взрослых.”

Я внимательно слушал, забывая обо всём вокруг. Бабушка сделала паузу, отпила из чашки, а затем продолжила:

Бабушка: “Мы пошли туда вечером. Уже темнело. И вдруг одна из нас – её звали Маша – закричала. Мы подбежали, и она сказала, что слышала, как её кто-то зовёт. Но в овраге никого не было.”

Я: “И что было дальше?”

Бабушка: “Мы побежали домой. А на следующий день Маша не пришла в школу. Её мама сказала, что она всю ночь не спала и бормотала что-то про тени в овраге.” Я замолчал, пытаясь переварить услышанное. Бабушка не выглядела напуганной, её лицо оставалось спокойным, но каждая её история оставляла след в моей голове. Бабушка: “Не ходи туда. Места помнят больше, чем люди, и не всегда они рады гостям.” Её слова звучали как предупреждение, но они больше притягивали меня, чем отпугивали. Я сидел рядом, чувствуя, как вокруг нас сгущается вечерняя тишина. Дом казался живым, впитывая её слова вместе с моими мыслями. Бабушка ушла на кухню, оставив меня сидеть на крыльце. Слова о овраге всё ещё звучали в голове, как тихий отголосок. За деревьями начинала сгущаться ночная тьма, а воздух становился прохладным. В доме всё ещё слышались голоса мамы и папы.

Мама: “Ты видел бабушку? Она опять что-то рассказывает?”

Папа, забивая гвоздь в стену, улыбнулся: “Она вся в своих историях. Слушай её, и сам станешь старым сказочником.” Мама рассмеялась, но её голос звучал тепло, словно она всё же верила бабушкиным словам, несмотря на показную иронию. Я тихо вошёл в дом, где дедушка сидел за столом, перебирая какой-то старый инструмент.

Дедушка: “Не ходишь к оврагу? Вот и правильно.”

Я: “Ты тоже думаешь, что туда нельзя?” Дедушка взглянул на меня, подняв трубку к губам. Дедушка: “Я думаю, что каждый человек должен уважать места, где он живёт. А некоторые места просят больше уважения, чем другие.” Его слова звучали просто, но заставили меня задуматься. В этот момент в комнату зашла бабушка. Она положила на стол миску с сушёными ягодами, взяла стул и присела. Бабушка: “Завтра ты останешься дома. У нас есть дела. А вечером я расскажу тебе о старом костре на северной поляне.” Я удивился, но лишь кивнул, чувствуя, что ещё одна её история будет не менее загадочной. Остаток вечера прошёл в спокойствии, но внутри я всё ещё думал о её словах. На следующий день я провёл утро во дворе, помогая дедушке чинить забор. Мама с папой ушли в деревню, а бабушка возилась на кухне. Её движения были неторопливыми, как всегда, но время от времени я ловил её взгляд – серьёзный, глубокий. Казалось, что она уже готовится к вечернему рассказу. Когда солнце начало садиться, бабушка позвала меня в большую комнату. Она сидела на старом кресле, рядом лежал клубок ниток, но в руках у неё не было вязания – только её голос, который, как всегда, притягивал внимание. Бабушка: “Старый костёр… он был там ещё до нас. Мой дед рассказывал, что его зажигали семьи, которые пришли сюда первыми. Они собирались вокруг огня, делились историями, пели песни.”

Я: “Но почему теперь там никого нет?”

Бабушка посмотрела на меня, её глаза светились в мягком свете лампы. Бабушка: “Потому что однажды огонь погас. И вместе с ним ушли люди. С тех пор никто больше там не собирается.” Я замолчал, пытаясь представить это место. Но бабушка добавила: Бабушка: “Места, где был огонь, хранят его память. Даже