лучше не трогать. Говорят, они помнят своих хозяев. Его голос звучал буднично, но слова оставляли странное чувство. Я смотрел на этот пень, пытаясь представить, как здесь стоял человек, о котором никто уже не помнит. Василий: Ладно, тебе самому решать. Хочешь искать? Или пойдём дальше? Здесь ещё много мест, о которых можно рассказать. Я задумался, стоя посреди тишины, которая словно сама следила за каждым нашим движением. Василий ждал моего решения, немного прислонившись к дереву. Его спокойствие только подчеркивало странность места.

Я: Пойдём дальше. Мне кажется, что искать ружьё не стоит. Василий кивнул, будто ожидал такой ответ. Мы пошли глубже в лес. Деревья становились всё гуще, а свет исчезал почти полностью. Было странно видеть, как редкие лучи пробивались через ветви, освещая мох и корни в беспорядочных узорах. Василий: Знаешь, я часто хожу сюда один. Мне кажется, что в этом лесу всегда что-то происходит, даже если ты этого не видишь. Здесь никто не живёт, а кажется, будто место помнит всех, кто проходил.

Я: Как это может быть

Василий: Не знаю. Но смотри, вот тут. Он указал на небольшой участок земли, где среди листвы были видны старые следы. Они казались человеческими, но были как будто слишком глубокими, словно кто-то стоял здесь, долго не двигаясь. Василий: Эти следы я нашёл недели две назад. Они не исчезают, как будто земля не хочет их забывать. Я внимательно смотрел на эти отпечатки. Место снова наполнялось тем странным ощущением, которое я уже начинал узнавать – воздух будто становился плотнее, а звуки вокруг – тише. Мы решили вернуться. На выходе из леса Василий остановился и обернулся ко мне. Василий: Если хочешь, завтра можем сходить к старой мельнице. Там есть место, которое мало кто видел.

Я: Хорошо, только без страшных рассказов. Василий усмехнулся, но ничего не ответил. Мы вернулись к деревне, где уже слышался запах готовящегося ужина, а закат разливал красный свет над полями. Бабушка сидела на кухне, готовя тесто для пирогов. Лёгкий свет от лампы создавал уютную атмосферу, но её взгляд был сосредоточенным, будто она готовилась рассказать ещё одну историю.

Бабушка: Ты ведь слышал про старый дом на окраине?

Я покачал головой, откладывая книжку в сторону.

Бабушка: Люди всегда боялись его. Говорили, что никто там долго не живёт. Как только наступает ночь, весь дом будто оживает. Свет в окнах вспыхивает, даже если ламп там нет.

Я: А почему никто его не уберёт?

Бабушка: Эх, много таких вопросов задают. Да кто захочет тронуть место, которое, как говорят, само выбирает, кто там будет.

Она говорила спокойно, не отрывая рук от теста. Её голос, ровный и уверенный, будто оживлял эти слова, превращая их в явь.

Бабушка: Один мужчина решил проверить. Он прожил там всего три месяца. Говорят, был добрым, сильным человеком. Но когда его нашли, он не мог сказать ни слова, только смотрел в одну точку, как будто видел что-то страшное. Я молчал, чувствуя, как её слова оставляют легкую дрожь внутри. Казалось, что она говорит о чем-то далёком, но одновременно близком.

Вечер потянул за собой спокойствие. Я сидел во дворе, наблюдая за закатом, который скрывался за деревьями. Бабушкины рассказы всё ещё звучали в голове, словно их эхо было частью природы вокруг. Дедушка вышел из дома, взглянул на меня и произнёс:

Дедушка: Ну что, слушал её истории? Смотри, чтобы тебе ночью спокойно спалось.

Я улыбнулся, но ничего не ответил. Ночь постепенно накрывала деревню, заставляя звуки природы стихать. Мне казалось, что каждое слово бабушки было частью этого мира, наполняя его тайной. Утро началось с лёгкого стука в окно. Я приподнялся на кровати, пытаясь разглядеть, кто бы это мог быть. Но за стеклом никого не было, лишь ветви яблони слегка качались на ветру. В доме слышался шум шагов: бабушка хлопотала на кухне, а дедушка что-то искал у себя в комнате. На столе уже стоял завтрак – свежий хлеб, сыр и парное молоко. Бабушка подливала чай в две чашки, одна из которых явно была предназначена для меня. Бабушка: Утром надо хорошенько поесть. День длинный, не знаешь, куда он тебя заведёт. Я кивнул, беря хлеб. Её слова всегда звучали так, будто за ними скрывалось что-то большее. За завтраком бабушка сидела напротив, её взгляд был спокойным, но немного задумчивым.

Бабушка: Ты знаешь, что в лесу есть старый овраг?

Я: Нет, а что с ним? Бабушка: Туда никто не ходит. Даже охотники. Говорят, что если ты там остановишься надолго, то начнёшь слышать голоса. Я перестал жевать и уставился на неё. Её тон не изменился, он оставался ровным, как будто она просто обсуждала погоду. Бабушка: Одни говорят, что это эхо. Другие думают, что это тех, кто туда упал, а выбраться не смог. Но самое интересное – говорят, что голоса зовут по имени.

Я: По имени? А ты откуда это знаешь.

Бабушка улыбнулась, чуть заметно.

Бабушка: У нас в деревне было принято слушать старших. Так вот я слушала. После завтрака дедушка махнул рукой, приглашая пойти за ним в сарай. Он достал старую удочку и предложил сходить к реке. Пока мы шли по тропинке, я всё думал о бабушкиных словах, но дедушка молчал, наслаждаясь утренней прохладой. Река была тихая, лишь изредка блеск воды выдавал лёгкое движение. Мы с дедушкой уселись на берегу, и он закинул удочку. Дедушка: Смотри, природа как человек. Её надо уважать, иначе она отвернётся от тебя.

Я: Это ты к чему?

Дедушка: Бабушка, значит, тебе рассказывала про овраг? Так вот, место – как человек. Если его бояться, оно и будет таким. А если понимать, то бояться нечего.

Его слова звучали просто, но оставляли много вопросов. Я задумался, как он и бабушка могли так спокойно относиться к таким вещам. Но спрашивать больше не стал – казалось, что в их словах есть тайна, которую нужно осознать самому.

Когда мы вернулись домой, бабушка уже готовила обед. Она мельком взглянула на меня и сказала:

Бабушка: Помни, мальчишка, место расскажет тебе больше, чем я. Если будешь слушать.

Её фраза засела в голове, словно загадка. Весь день я чувствовал, как будто она говорила не просто так. Вечером, сидя у окна, я задумался о том, что же на самом деле скрывается за её словами. Утро шло своим чередом, и дом наполнялся привычными звуками. Мама гремела посудой на кухне, готовя завтрак, а папа чинил что-то на веранде. Их