– Угу, – кивнула я, что означало «продолжай».

– Тебе нужно будет убить. Убить человека. Он живет на соседней от твоего дома улице. У него есть семья, дети, он владелец производства в области сельскохозяйственных удобрений. Как ты это сделаешь, мне неважно. Главное – результат. Но если ты этого не выполнишь, – Джейн подняла палец вверх, – убьешь меня. Понятно?

«Соглашайся», – вскрикнул внутренний голос.

– А что это за человек? Чем он помешал тебе? – спросила я.

– Не задавай лишних вопросов. Просто определись. Принимаешь условия игры?

– Ну да.

– Точно? – переспросила она.

– Да.

– Ты еще не определилась. Единственное качество в людях, которое меня всегда бесило, это скука, нейтралитет, состояние «ноль». Нельзя находиться между. Есть только свет и тьма, жизнь и смерть, богатство и бедность, здоровье и болезнь, радость и печаль, черное и белое… – взахлеб перечисляла собеседница. – Неопределившийся человек находится где-то между двух основных противоборствующих субстанций, а значит, его легко столкнуть в любую из них. Нельзя же одновременно быть и живым, и мертвым – эти два определения логически не сочетаются. Можно только болтаться между двух состояний: то жив, то мертв, то опять жив и снова мертв, как тот знаменитый кот Шредингера. С разных точек зрения может показаться, что он жив, а с других, что он мертв.

– Это ты к чему? – спросила я.

«Разве ты не понимаешь, что все это про тебя и про твое отношение к жизни?» – сказал внутренний голос.

– К тому, чтобы ты определилась. Это наш устный договор. Устный договор закрепляется рукопожатием, – она протянула мне руку.

Я пожала ей руку.

– Джейн, ты права. Есть женщины, которые хотят стать содержанками. Они еще не до конца определились, как они будут жить. Сегодня они решили, что поиграют в офисных трудяг, потому что такое настроение, а завтра пойдут на свидание. Нет, так дело не пойдет.

Первое правило: постоянство. Велосипед надо разогнать. Плоха та лошадь, которая сразу рвется скакать на высоких скоростях. К стабильности можно прийти только путем регулярных усилий в одном направлении и самоконтроля. А у меня расфокусировка. Я действую то в одном направлении, то совершенно в другом. Это как если бы я села на одну лошадь, разогнала ее, затем остановила, спрыгнула и пересела на другую. Так ни одна лошадь не наберет хорошую скорость.

– Да, да, – произнесла Джейн, давая понять, что ей неинтересна эта болтовня, – что ты там хотела узнать обо мне?

– Джейн – это твое настоящее имя?

– Нет, – спокойно ответила она. – Как и твое. У тебя ведь тоже имя ненастоящее.

– Да, но… почему Джейн? Это как-то связано с Мэри Джейн?[1] «О, госпожа Мэри Джейн!» – я воспроизвела строчку из песни.

– Люблю ее, но не до такой степени, чтобы называть себя в ее честь. Как тебе вообще такое на ум могло прийти?

– Не знаю. Просто она крутая, как ты.

– Это очень хорошо, что я у тебя с ней ассоциируюсь.

– Все же какое твое настоящее имя? Можно узнать?

В тот день я уже предвкушала месть. Внутри спорили голоса, один из которых приободрял меня, повествуя о том, что моя миссия – чистить мир от грязи, что я и есть возмездие, потому что я уже убивала людей, и для меня это не будет новым опытом. Другой голос сомневался.

«Твои метания продолжаются до тех пор, пока ты не провозгласишь: „Я жива!“ – и не сдвинешь все рамки, которые возложило на тебя общество. Толкни их слегка, а затем разрушь до основания. Общество будет сопротивляться, но затем поблагодарит тебя за это».

В тот день ко мне пришло новое понимание известной фразы Ницше: «Падающего подтолкни», которая уже много лет подряд украшает паблики и странички модных журналов. Подтолкните падающего, чтобы узнать его суть, узнать, является ли этот падающий жертвой. Куда на сей раз покажет стрелка шкалы его состояния: на запад или на восток? Жертвой выгодно прикидываться, но не быть.

В тот день я опять не могла отличить правду от лжи.

Быть хранителем сна, а точнее сказать, самозванцем, пришедшим как всегда не вовремя, – вот какую роль мне предстояло играть в тот поздний час. Заходя в дом, я двадцать минут пыталась найти дорогу до своей комнаты, рассеянно разглядывая темноту. За все это время вокруг не было ни звука, лишь лай соседских собак, бормотание телевизора и дребезг оконных стекол. С обеих сторон от нашего дома находился сортировочный пункт, и каждую ночь мимо стремительно проносились электрички. Для новеньких этот звук казался громким, но мы уже привыкли. Пока проходил поезд, все обычно спали, но стоило кому-то произнести слово, звук как будто бы усиливался. На самом деле разговор не мог повлиять на шум поезда, но, когда напрягаешь слух и стараешься услышать человека, дом словно наполняется грохотом.

– Где ты была? – с претензией спросила бабушка, и тут же раздался грохот. – Я обзвонила всех твоих одноклассников и учителей, они не знают, где ты. Уже собиралась звонить в полицию. Почему ты так поздно пришла домой?

– Я была в библиотеке, а потом на репетиции! – уверенно ответила я, хотя сама не любила ходить в библиотеки и никаких репетиций у меня не было. Я понимала, что сейчас несу околесицу и придется выкручиваться. – А что? – добавила я.

– Какой репетиции? Какой библиотеке? Может, хватит дуру гнать?

– Бабуль, я записалась на курсы вокала и готовлюсь к сольному концерту. У меня мечта – стать известной певицей, ты же знаешь. – Я болтала первое, что приходило в голову. Голос немного дрожал.

– Что за бред ты несешь? Ты что, пила? Кто дал тебе алкоголь?!

– Бабуля, я не пила, – начала объяснять я все тем же дрожащим голосом.

– Прекрати мне лапшу на уши вешать, мелкая! Признайся уже, что пила!!! – Бабушка повышенным тоном начала предъявлять претензии. – У тебя ж на морде написано! Вся в мать!!! Ты хочешь такого же печального конца?

Я почувствовала, что бабушка готова во что бы то ни стало устроить скандал, и решила ей подыграть.

– Ну да, я выпила, – подавляя слезы, ответила я, – у одноклассницы день рождения, и меня пригласили.

После этих слов бабушка изменилась в лице и продемонстрировала что-то вроде улыбки. Она стала лояльнее. Люди всегда становятся лояльнее, когда слышат от других то, что хотят услышать.

– Что за подруга? Дашка, что ли?

– Дашка, – кивнула я, – кто ж еще?

– За что я люблю тебя, Марина, так это за твою честность, – произнесла бабушка. Она мгновенно изменилась и тут же включила образ мудрого советника. – Только будь аккуратнее с подругами, они в любой момент могут тебя подставить. Впереди суровая взрослая жизнь, за свое выживание в ней каждый борется сам. Ни на кого не рассчитывай!