рану на лице, — Отрежьте его башку и привяжите к заднице!

Так закончилась битва в селении бьярмов, а двух родственников Сальгарда прирезали, даже не дав им умереть с честью, потому что их хёвдинг опозорил себя и своих людей.

Глава 7

— Стоять! — выкрикнул лучникам отец. — Свои!

Синдри первым заметил, что врагов на берегу нет, и дал отбой. Тут же на бревнах штабелями лежали тела свеев, а над ними покоились погибшие дрэнги и Вигхард.

— Хаук, да ты никак по стопам Всеотца[20] пошел! А где же источник мудрости? Куда ты глаз положил? — ухмыляясь спросил Отер.

— Да к воронам тебя! Вигхард пал… — помрачнел Хаук.

— Скальды споют песнь его жизни! Что у вас произошло? — спросил отец.

История, в которую попали викинги, длилась до наступления ночи. После этого Хаук поднес факел к растопке под телами погибших, огонь взвился, и вскоре пламя накрыло собою мертвых.

Воины Севера собрали огромный урожай в Бьярмии.

Сначала отец и Отер обчистили капище, теперь Хаук захватил два драккара и все награбленное с деревни. Да, бедным бьярмам никто не собирался возвращать их добро, а добра было… Пять тюков с пушниной, двадцать нарвальих и четыре пуда моржовых бивней. Серебра на четыре марки, семь отличных канатов из кожи морского зайца, а еще плащ из шкуры белого медведя, украшенный золотом, и три бочки ворвани[21].

Бьярмы, которых выделили в качестве поддержки, начали роптать по поводу повторного грабежа, но Гунни многозначительно поиграл топором перед ними, и всё недовольство сошло на нет. Вскоре этим бьярмам предложили место в дружине, и восемь из них согласились присоединиться. Теперь испытательный срок проходили восемнадцать новых бойцов.

До отплытия Отер купил один из новых драккаров Хаука, и на шести кораблях викинги отправились в путь.

Плывя по северным морям, они заметили группу китов и решили добыть еще ворвани. Два дня они промышляли китобойством, и как потом сказал Отер: «Жир с шести десятков китов топился на берегу, и с каждой каплей мы становились богаче!» На запах жира пришли белые медведи и как грифы стали кружить поодаль. Так к общей добыче прибавились еще и белые шкуры. После чего тяжелогруженные драккары отправились домой.

На воде никто не смел приближаться к такой флотилии, ведь с этой силой можно было захватить небольшой город. Хорошо, что никто не стал проверять количество людей, ведь их было чуть более сотни, и викингам пришлось равномерно распределиться по кораблям, чтобы была возможность хоть как-то идти на веслах. И вскоре они благополучно вернулись к родным берегам.

Глава 8

Пир длился целую неделю, и отец взял меня с собой. Его возвращение совпало с днем рождения конунга Харальда, поэтому весь Тенсберг стоял на ушах в это время.

Праздник был просто чудовищен. Скандинавам будто сказали, что им осталось жить семь дней и они решили провести их на полную катушку! Бесконечные песни, пляски и пьянки. Ора не было только тогда, когда пили, а пили они столько, что многие засыпали лицами в еде, правда потом просыпались и наяривали по новой. А танцы были больше похожи на сражение сапог с полом. Но надо отдать этим людям должное, когда они поднимали тосты, то очень четко подбирали слова, хоть их и не всегда можно было разобрать…

— Конунг! — отец встал из-за стола, подняв большой рог, — Ты отправил нас на север, чтобы разведать тамошние земли.

— Да! Так и было, Синдри, сын Стейна! И вижу я, удачным был поход! — нараспев сказал уже осоловевший Харальд.

— Позволь же рассказать тебе о той земле, о людях ее и богатствах! — весь зал тут же замолчал, и в полной тишине отец начал:

Льды Йотунхейма

Резал наш киль.

Дикое племя —

Правда, не быль!

Злато в мехах

И в земле самоцветы:

Наше по праву

Стало все это.

Море богатства

И горы добычи:

Слезы для бьярмов,

Горе лесничье!

Бог деревянный

Пал от меча,

Цепь с его шеи

Отныне твоя!

Вигхард храбрец

Был подло убит,

В Вальгалле воскрес,

А противник забыт.

Как волны бегут

От драккара бортов,

Так свеи бежали

Под песнью клинков!

Мы память почтили

Костром до небес,

И в море отплыли

С земли той чудес!

Отец еще долго пел, о приключениях в Бьярмии, и за это время никто не проронил звука. Даже псы перестали делить кости и уставились на Синдри. Когда он рассказывал о добыче, у всех начинали искриться глаза, когда говорил о сражения — ладони сжимались в кулаки, а когда поведал о смерти Вигхарда, многие пустили слезы. Его голос то гремел как раскаты грома, то скользил как вода в ручье. Я не думал, что мой отец такой отличный скальд, и в конце своей песни, он передал конунгу тяжелую цепь. Харальд принял ее и весь зал восторженно загудел.

— Её носил бог бьярмов. Мы доказали, что сильнее его, наши боги сильнее! — торжественно сказал отец.

— Пусть эта цепь символизирует наши земли. Они велики и богаты, но давайте добавим в нее новых звеньев! — провозгласил конунг, а это означало, что он решил расширить свои владения. Я помнил еще по прошлой жизни, что был конунг Харальд, который первым успешно объединил земли Норвегии, только прозвище у него было другое. В память этому даже поставили постамент в виде трех огромных мечей. В удивительное время я попал, время перемен.

— Велик твой дар, Синдри Стейнсон! И отдарок мой будет щедр! Примешь ли ты ярлство над южными владениями, которые завоевал еще мой дед, что лежат меж Хрингарикой и Раумарикой? — сказал Харальд и посмотрел отцу в глаза.

— Слава богам, что я встал под твои знамена, конунг! Я пришел к тебе простым воином, а ныне веду корабли на твоих врагов. Море нас кормит богатством, но земля продолжает наш род! Спасибо за твою щедрость! За конунга Харальда!

Глава 9

Тогда было еще много хвалебных тостов и поздравительных слов. Хальфдан назначил ярлами уже знакомых мне Хаука, которому еще и дал прозвище Ястреб[22], и еще двух незнакомых мне вождей. В свои двадцать лет он был очень мудр и умело укреплял свою власть.

На следующее утро к нам в одаль пришли люди.