Наташа Градова любила говорить, что они с мужем — дети перестройки. Из-за этого их собственные дети, ехидные, как все школьники, называли бабушек Перестройкой Васильевной и Перестройкой Анатольевной, а родителей, без всякой логики, Перестроевичами. Это слово у младших Градовых заменяло общепринятое «предки».

Наташа окончила школу в сложном восемьдесят восьмом году. В старших классах она была отличницей, писала сочинения на олимпиадах и одно время даже «шла на медаль». Но тут начались смутные времена. Закрывались НИИ и КБ, инженеры и библиотекари торговали на рынке, знакомые студенты бросали учебу и погружались в омут бизнеса — в общем, в стране творилось чер-те что, хоть стой, хоть падай. И на семейном совете было решено с институтом пока погодить и дать девочке надежную профессию «в руки». Наташа, во всем послушная родителям, пошла в парикмахерское училище, окончила его с отличием, вышла замуж за одноклассника Сергея и родила двоих мальчишек.

Через несколько лет в обществе воцарилась стабильность, местами круто переходящая в процветание. Друзья детства, списывавшие у Наташи контрольные, теперь руководили банками, возглавляли политические партии и выпускали газеты миллионными тиражами. Наташе много раз советовали бросить возню с чужими волосами и пойти на курсы бухгалтеров или секретарей-референтов, а то и в вуз — ведь ее поезд никуда не ушел. С ее способностями и прилежанием она могла бы сделать прекрасную карьеру.

Однажды бывший сосед по парте, медведеподобный Костик Пинчук, ныне владелец большой продуктовой сети, предложил ей беспроцентную ссуду на открытие собственной парикмахерской, намекнув, что, в принципе, такую мелочь можно и не возвращать. В другой раз школьная подруга, торгующая антиквариатом, пригласила ее к себе в секретари-референты.

Наташа, подумав для виду, на все предложения отвечала вежливым отказом, ссылаясь на детей и нехватку времени. На самом деле ей не хотелось менять маленькую ручную синицу не только на далекого журавля или цветастого павлина, но даже на синюю птицу счастья. Да и какое может быть счастье в карьере! Еще в школе было известно, что отличница Наташа лишена амбиций. На это ей всякий раз пеняла классный руководитель Елена Федоровна, мечтавшая о том, чтобы все ее ученики достигли в жизни чего-то значительного, и с этой целью регулярно проводившая с ними душеспасительные беседы.

На самом деле амбиции у Наташи были. Но сводились они к тому, что она хотела быть всегда и во всем безупречной. В детстве для нее было невыносимо признавать свою вину и просить прощения. Необходимость произнести шаблонное «я больше не буду» вызывала у обычно спокойной девочки приступы злобного упрямства или бурные слезы. Она и отличницей стала потому, что не могла никому позволить смеяться над собой из-за беканья и меканья у доски или неправильного ответа.

— Престижная работа — секретарь-референт! Или бухгалтер! — возмущалась она вечером на кухне. — Девочка на побегушках в деловом костюме. Принесите, запишите, подготовьте, подайте кофе. А почему нет этого, а куда дели то. А если у нас все плохо, то кто виноват? Секретарша Наташа. Или бухгалтер Наталья Ивановна.

— Ну, это как себя поставить, Наташенька, — неуверенно возражала гостившая у нее мама, которая в глубине души считала, что они с отцом ошиблись, лишив девочку высшего образования.

— Я себя уже поставила! — отрезала Наташа. — Меня на работе никто не смеет гонять!

Кроме того, она слишком хорошо знала, что рыночной экономике закон не писан. И странно, что эти навороченные бизнесмены так быстро все забыли, в том числе и 98-й год. В любой момент самые крутые карьеры могут лопнуть, дутые капиталы уйдут в песок, фирмы разорятся, банки обанкротятся. Но стричься люди будут всегда. Наташа хорошо помнила, как в период всеобщей нищеты, когда люди в семь утра занимали очередь за молоком, она своими стрижками на дому у самых ранних «новых русских» заработала на первую машину, за которой муж — просто разврат по тем временам — ездил в Германию.

Сережа Градов, бывшее математическое светило школы, еще в институте подрабатывал в каких-то левых конторах, монтируя чипы для металлоискателей и прочих систем контроля. Он так и пошел по этому простому и востребованному пути, хотя мог бы стать хорошим инженером-электронщиком. Когда вокруг возникали разговоры о фантастических окладах, которые платят в хай-теке[2] Канада и Штаты, Сергей, так же как и Наташа, отшучивался, что, мол, не нужен нам берег турецкий… Но жене он однажды признался, что давно потерял ту квалификацию, с которой специалист его профиля чего-то стоит на Западе. Наташа только погладила его по плечу, и этот грустный факт навсегда остался семейной тайной.

Больше всего Наташа боялась, что кто-то будет ее жалеть. Она добилась своего — ее не только не жалели, ей завидовали. У нее всегда все было хорошо, просто замечательно, лучше всех. В компании бывших одноклассников она до сих пор ловила восхищенные взгляды мужчин и ревнивые — женщин. И то, и другое Наташа Градова воспринимала с чувством глубокого удовлетворения, как говорили в застойные времена ее детства и острили в бесстрашные дни ее юности.

Ни годы, ни роды не повредили Наташиной изящной фигурке и милому фарфоровому личику. У нее была просторная квартира в сталинском доме на Профсоюзной. Муж работал в системе компьютерной безопасности крупного банка и прилично зарабатывал, дети отлично учились в лицее. Она всегда была спокойна и покладиста, со всеми сохраняла ровные отношения и являла для окружающих образец сложившейся женской судьбы.

То была одна жизнь Наташи Градовой, о наличии же второй не знали даже лучшие подруги. Она происходила в ином мире, но не на телеэкране и не в Интернете, как у многих ее современников. Наташа не любила кино, потому что страсти и события, которые творились на экране, были доступны всем и каждому. С книгой она встречалась наедине.

Любовь к чтению ей привили в школьные годы, и с тех пор какой-нибудь карманный бестселлер с аккуратной закладкой всегда лежал либо в ее сумочке, либо, в отсутствие клиентов, на столике под зеркалом. Но никто не представлял себе, что значат для Наташи книги.

День за днем она спасалась бегством от злодеев, интриговала против всесильных властителей, отдавалась бесстрашному герою, умирала с ножом в сердце, танцевала на балах и ныряла в морские глубины… Любовь, ужас, ревность, отчаяние, чувственность окатывали ее волнами, когда она с непроницаемым видом перелистывала страницы. От окружающей жизни она давно не ждала ничего интересного, кроме, пожалуй, пенсии, когда работы не будет, выросшие дети отделятся, и можно будет читать, читать, читать с утра до вечера.

В свое время она прочла немало серьезных книжек, но они слишком достоверно и безжалостно описывали жизнь. В них было так же много уродства, мелочности, тоски и однообразия. Чем ближе к реальности была книга, тем более она огорчала Наташу. Как все бывает на самом деле, она знала сама. Ей хотелось того, чего не бывает. Этот яркий и прекрасный мир открылся ей в дамских романах, псевдоисторических сочинениях и прочей, как говорили интеллектуалы, макулатуре. Наташа на интеллектуальность не претендовала. Ей вполне хватало макулатуры.