— Дома — это в Англии? — спросил Итан.

— Да, — кивнула Мерида. — В Лондоне. Хотя мой отец говорит, что, если я не могу найти работу в Лондоне, почему в Нью-Йорке вдруг все станет по-другому?

Итан приподнял бровь. Ее отец казался не слишком оптимистично настроенным. Но он промолчал.

— Но, тем не менее, я еще не утратила мечту. Сейчас у меня крохотная роль в еще более крохотной постановке.

— Как она называется?

— «Почти промахнулась».

Он покачал головой в знак того, что не слышал об этой постановке.

— И какая у вас роль?

— Стрела, — сказала Мерида, потом пояснила: — Я стрела. И я никак не попаду в мишень.

— И вы одеты, как стрела?

— Нет. Я одета с ног до головы во все черное. И на голове у меня длинный черный парик.

Он посмотрел на ее замечательные рыжие волосы и сказал:

— Думаю, они здесь промахнулись.

— Что вы имеете в виду?

— Я думаю, что рыжеволосая стрела смотрелась бы выигрышнее.

— У главной героини рыжий парик. — Мерида улыбнулась. — Стрела — это как бы ее тень. Это крохотная роль.

— Но очень важная, — сказал Итан. — Хотя, конечно, мое мнение несколько предвзятое.

Его слова польстили ей. Итан сосредоточился только на ней, и это было удивительно.

— Вы скучаете по своей семье?

— Иногда. Мои родители разведены и завели новые семьи… — Она замолчала, не желая вдаваться в подробности.

Но Итану хотелось знать больше о ней. Это было так неожиданно для него — хотеть получше узнать женщину, с которой вскоре окажешься в постели.

А то, что он окажется в постели с Меридой, не вызывало у него сомнений.

Это решение он принял тогда, когда отпустил своего водителя и пешком направился к галерее.

Сначала он решил, что опоздал, потому что галерея показалась ему закрытой. Но, заглянув внутрь, он увидел ее, сидевшую за столом.

Она была прекрасна.

Ничего общего с ухоженными изощренными красотками, с которыми он обычно встречался. Ее грива волос и пухлые губки притягивали его почти так же, как эти колдовские зеленые глаза. Да, он хотел побольше узнать о ней, но это было не единственной причиной, почему он решил поужинать с ней.

Ему необходимо было поговорить.

Этим вечером он хотел бы признаться другому человеку, откуда он только что прилетел. Поговорить, как все остальные нормальные люди, о беспокоящих его семейных делах.

Но такие разговоры были исключены, если вы принадлежали к семье Деверо.

И поэтому он заговорил о прошлом — о том, о чем все и так знали.

— Я знаю о разводах все, — сказал он. — Мой отец был женат несколько раз. Один раз перед тем, как умерла моя мать, и дважды после этого.

— А вы ладили со своими мачехами?

— Господи, нет, — сказал Итан и слегка содрогнулся. — Эти браки, кроме брака с моей матерью, были очень короткими.

— Так что вы не успели привязаться к ним?

— Нет. — Итан покачал головой и невесело усмехнулся. — Я не думаю, что это были браки по любви. Эти женщины искали лишь финансового благополучия. Но я вовсе не виню их. Моему отцу жена нужна была лишь для официальных мероприятий. А его самого никогда не было дома.

— Тогда кто же растил вас?

— Драконовские няньки, — сказал Итан и замолчал, сообразив, что сказал больше, чем следовало. И он снова заговорил о Мериде: — Сколько вам было лет, когда развелись ваши родители?

— Мне было десять, когда они разъехались, и следующие два года они сражались за право на опеку.

— Значит, они вас так любили? — пошутил он, но она не улыбнулась.

— Я не думаю, что кто-либо из них на самом деле хотел жить со мной, — они просто не хотели уступить друг другу.

Ей было до сих пор больно вспоминать об этом.

Итан смотрел, как она молча положила приборы на тарелку. А когда подошел официант и спросил, все ли в порядке, она повернулась и одарила его лучезарной улыбкой.

— Все чудесно, спасибо.

Маска снова появилась на ее лице.

Итан очень хорошо разбирался в женщинах. Честно говоря, он хорошо разбирался в людях в целом.

Но он не мог понять Мериду. Она была дружелюбна, казалась уверенной в себе, но была в ней какая-то ранимость, которую он не мог понять. Он скорее чувствовал это, чем видел.

— А у кого-нибудь из ваших родителей есть еще дети? — спросил Итан.

— Да, — улыбнулась Мерида. — У моего отца есть сын, а у мамы — дочь.

— И вы близки с ними?

— Я вижусь с ними, когда могу, и вожу их в спортивные клубы, когда их родители заняты. Я не хочу, чтобы они были лишены социальной активности.

— А вы были лишены социальной активности?

«Пожалуйста, не спрашивай меня об этом», — подумала Мерида.

Ей не хотелось испортить прекрасный вечер, но она почувствовала, что Итан внезапно устал от светского разговора и начал задавать неудобные вопросы.

«Но это был лишь невинный вопрос», — сказала она себе.

Хотя и очень болезненный для нее.

— Ну, это не так уж важно, — сказала она.

— Тогда вам не трудно будет поделиться своей историей.

— Конечно, нет. Я получила роль в грандиозной постановке в театре в Уэст-Энде. Мне тогда было двенадцать. Это было чудом. Но правила относительно детей-актеров были жесткими, и родители были обязаны присутствовать на репетициях и представлениях. Вначале они очень поощряли меня. — В ее голосе зазвучали металлические нотки. — Но я уверена, что они делали это ради приличия.

Как оказалось, ей все еще не хотелось делиться этим, и она стала искать способ сменить тему.

— Репетиции длились шесть недель, и сначала мама или папа присутствовали на них, чтобы отвезти меня домой. Но потом все осложнилось. У папы появилась новая работа, а мы с мамой переехали в новый дом, расположенный слишком далеко от театра.

— И вы вынуждены были отказаться от роли?

Мерида кивнула. Она не стала углубляться в детали — как больно ей было отказаться от роли, о которой она мечтала и над которой упорно работала. И какой потерянной она чувствовала себя, когда родителям присудили совместную опеку над ней, и тут выяснилось, что ни одному из них она особенно не нужна.

Для первого свидания эти подробности были излишними.

И тут она подумала, можно ли назвать это свиданием?

Она чувствовала лишь одно: она хотела находиться именно здесь, даже если Итан казался ей немного устрашающим. Но ее смущало не его богатство и даже не его репутация касательно женщин.