из них? Думаю, ответ будет примерно таким: русский — это человек, который выглядит как европеец (кроме как зимой), но поскреби его — и обнаружишь татарина, а татарин — это желтокожий человек с плоским носом. Думаю, часто вы сможете также получить ответ, что русские — это славяне, но если спросите, кто такой славянин, вам скажут, что это нечто вроде татарина.

Сегодня в России вы найдете представителей любой расы и любого вероисповедания — бурятов, которые поклоняются Будде, и даже последователей покойного лорда Редстока[45] — а также любые языки, но из них всех важную роль в русской истории сыграли три основных народа — финны, татары и славяне. И славяне взяли верх — они поглотили финнов и выгнали татар.

Итак, мы остаемся лицом к лицу с вопросом: кто же такие славяне? О том, как, почему, откуда и когда славяне пришли в Россию, написаны сотни книг, и ответ на этот вопрос, как и многие другие исторические вопросы, на мой взгляд, зависит от веяний моды.

Впрочем, есть один неоспоримый факт, который нам следует с признательностью усвоить. Славяне — представители белой расы, как латиняне, кельты или германцы: у них нет ничего общего с татарами, монголами или семитами, и сохранились следы их пребывания в Южной Европе, на берегах Вислы и Днепра, с незапамятных времен.

Придя в древности в Россию, они захватили и освоили эту страну.

Начали они с юга, основав свою столицу в Киеве, и в XI веке Россия была частью европейской политической системы.

Еще до Вильгельма Завоевателя — во времена короля Гарольда, который был связан родственными узами с одним из правителей Киева, Ярославом[46], - Россия была ничуть не более отсталой, чем тогдашняя Франция или Англия, и, возможно, развивалась бы так же, как другие европейские страны, если бы не прискорбная помеха в виде монголо-татарского нашествия.

С XIII по XVI век Россия находилась под монгольским игом.

Расселяясь по России и осваивая ее, славяне естественным образом разделились на две ветви: великороссов и малороссов — соответственно, на севере и юге. В результате монгольского нашествия малороссы оказались отрезанными от великороссов.

Великороссы продолжали экспансию на север, юг и восток. Они постоянно боролись с Востоком. Они стали для Европы заслоном от Востока, и в XVI веке наконец полностью избавились от азиатского ига и изгнали захватчиков из страны.

И вот к какому важнейшему факту я вас подводил: Россия спасла Западную Европу от опустошения ордами варваров.

В предисловии к переводу мемуаров Лабома о наполеоновском вторжении в Россию покойный мистер Стид[47] пишет: «У некоторых англичан есть странная и пагубная привычка не обращать внимания на все те великие услуги, что Россия оказала делу прогресса человечества и свободы народов».

То, что Россия стала заслоном на пути вторжения варваров с Востока — лишь первая и отнюдь не единственная из этих услуг.

В XVI веке Великороссия уже была царством со столицей в Москве и в основном была занята войной с соседями, самым могущественным из которых была Польша; один из самых энергичных и своеобразных ее правителей — Иван Грозный — начал переговоры с Западом. Иван даже хотел жениться на королеве Елизавете Английской, но по-настоящему важное влияние на европейские дела Россия стала оказывать лишь после того, как на мировой арене появился необычный монарх и еще более необычный человек — Петр Великий.

Петр Великий не только замыслил «прорубить окно» из России на Запад и осуществил задуманное, но и вернул России ее законное место среди европейских стран — место, которое она занимала в XI веке, но утратила из-за монгольского нашествия.

Миссия, которую взял на себя Петр Великий, не была чем-то ненормальным или неестественным — иначе его труды умерли бы вместе с ним. Он вел Россию по естественному руслу ее поприща. Только, будучи человеком необычной гениальности, он подстегнул ее ударом электрического тока, ускорив естественное развитие страны настолько, что это кажется чуть ли не чудом. За несколько лет он проделал работу многих поколений. «Петр I, — пишет Монтескьё, — сообщил европейские нравы и обычаи европейскому народу». Он перенес столицу страны, выстроил Санкт-Петербург на болоте, создал армию, флот, завербовал на российскую службу множество иностранцев. Он набросал контуры грандиозного плана, еще не полностью выполненного и сегодня. Конечно, дело не обошлось без изъянов: он вынуждал народ принимать его реформы против воли, насилием и неистовством. Стране приходится платить за гения, даже если он действует правильно, ради блага государства и в конечном итоге в соответствии с ее национальным духом.

Петр Великий преуспел, но методы, которые ему пришлось применять для осуществления столь быстрых и гигантских перемен, обернулись и прискорбными результатами, до сих пор заметными в действии российской государственной машины и характере многих российских учреждений. Он принял Россию сонным царством, закосневшим в азиатских обычаях и византийских традициях, и эту затвердевшую кору он срубил топором, оставив страну открытой для европейских влияний, готовой ценить свое подобающее место среди народов Европы.

Его дело — в том же направлении и еще дальше вперед — продолжила Екатерина II. Она открыла образованным россиянам европейские идеи, цивилизовала страну духовно, и под ее началом Россия стала играть одну из ведущих ролей в «европейском концерте».

Впрочем, роль, затронувшую жизненные интересы всех стран Западной Европы, России суждено было сыграть позднее — в 1812 году. В тот год Россия сломила могущество Наполеона. «Лейпциг и Ватерлоо, — пишет мистер Стид, — были лишь логическим следствием уже состоявшегося решения проблемы». «Неоспоримый факт, — замечает мсье Рамбо, французский историк, изучающий Россию, — состоит в том, что из всех союзников Россия оказалась наименее алчной. Это она бросила клич к борьбе против Наполеона и проявила больше всего настойчивости в осуществлении общей цели. Без ее примера государства Европы и не помыслили бы вооружиться против него. А ее искусно просчитанная мягкость в отношении Франции завершила работу, начатую войной».

Пока что все перечисленные мною факты касаются отношений России с Европой, но они с неизбежностью отражались и на внутренних условиях в стране.

То, что Россия играла важную роль на международной арене, означало, что средства, с помощью которых эту роль можно было играть, следовало изыскивать внутри страны, и поиск таких средств воздействовал на управление государством и все