– Я хочу играть Азучену, – заявила девушка.

– Чего ты хочешь играть? – переспросил худрук, онже режиссер «Трубадура», решив, что ослышался.

– Я хочу играть Азучену, – повторила Алина.

– Ты больна? У тебя голова не в порядке? Какая Азучена?Это старая цыганка, прочти либретто, если не знаешь. Ее будет играть Зоя.

– Я читала либретто, и поэтому хочу играть Азучену. АЛеонору я играть не буду. Она мне не интересна. Любит одного, и чтобы невыходить замуж за другого, готова принять постриг и уйти в монахини. А когдалюбимому предстоит умереть, выпивает яд, чтобы не пережить его. Цельныйхарактер, все просто, как пряник. Что тут играть-то?

– Вот это и играть, цельный характер. Я не понимаю,чего ты хочешь, – развел руками Леонид Сергеевич.

– Мне неинтересно играть Леонору, – упрямоповторила Алина. – Отдайте мне Азучену.

– Но я не понимаю…

– Знаете, мне трудно рассказывать. Я лучше напишу вамтрактовку роли, и вы сами убедитесь.

На следующий день она принесла Дегтярю несколько листков,исписанных четким крупным почерком. Прочтя их, режиссер был сильно озадачен.Действительно, Алина увидела в образе старой цыганки то, что обычно проходиломимо глаз, по крайне мере, ТАКОЙ трактовки он нигде не встречал. И тут жепредставил себе, как можно все это передать при помощи изобразительного ряда…Картина получалась заманчивой, и фильм при таком подходе обещал бытьнеординарным, не просто очередной «картинкой», иллюстрирующей лучшие голосамира, а полным драматизма и истинной трагичности. Но если отдать роль Азученымолодой Вазнис, то возникает сразу два вопроса. Кто будет играть Леонору? И чтоделать с Зоей Семенцовой, уже прошедшей пробы и утвержденной на роль? Ну,положим, замену самой Алине найти можно, молодых красивых актрисулек – прудпруди. Ведь Алина, в сущности, права, роль Леоноры совсем не сложная. А вотЗоя…

С Зоей Семенцовой все обстояло куда сложнее. Она пережиластрашную трагедию, попав в автокатастрофу вместе с мужем и дочерью. В живыхосталась только она. Выйдя из больницы, она начала пить «по-черному», и скрепких профессиональных актрис второго плана быстро скатилась до «эпизодниц»,а потом и вовсе сидела без работы. С ней не хотели связываться, зная ееалкогольную ненадежность и истеричность. Потом Зоя долго лечилась и вроде бывыправилась. Азучена была первой ролью, которую ей доверили после долгогоперерыва. Доверили с опаской, после ее многочисленных просьб и заверений, чтотеперь она «в порядке». Зою жалели, да и актрисой она была очень неплохой. Икак теперь отнять у нее роль, которую она с таким трудом, путем таких униженийвымолила себе? Как сказать ей, что Азучену она играть не будет? В «Трубадуре»есть еще только одна женская роль, совсем уж «эпизодная», но она для молодойженщины. Зоя на эту роль ну никак не «катит».

Короче, скандал был ужасный. Зоя орала как резаная,грозилась «удавить эту соплячку», плакала, умоляла, чуть не в ногах валялась.Ведь это был ее шанс доказать, что она снова может работать. И этот шанс у нееотобрали. Причем как отобрали! Утвердили на роль, а потом передумали. Слухи-токакие пойдут, пересуды! После этого уже ни один режиссер ей ничего непредложит. Будут думать: что эта алкоголичка еще вытворила, что ее с ролисняли? Нет уж, от греха подальше с ней связываться.

В общем, Азучену сыграла Алина Вазнис, и это получилосьдействительно здорово. Фильму сделали грамотную рекламу, и все кассеты вмигразошлись, пришлось дважды дополнительно тиражировать.

После «Трубадура» Дегтярь решил ставить «Риголетто»,использовав известную запись с Марио дель Монако и Райной Кабаиванской. Ипригласил Алину сыграть, естественно, Джильду, в глубине души ожидая, что онасейчас опять что-нибудь выкинет, например, скажет, что Джильда ей не интересна,а вот совсем небольшую роль Маддалены она с удовольствием сыграет. Но Алина итут повела себя неожиданно, не произнеся ни слова о Маддалене.

– Я с удовольствием буду играть Джильду, – заявилаона. – Но только так, как я ее понимаю, а не так, как всегда было принято.

– И как же это? – подозрительно спросил ЛеонидСергеевич.

– Ну… Мне трудно объяснять, я лучше напишу.

И написала. В общем, с «Риголетто» история получилась такаяже, как и с «Трубадуром». Кассеты нарасхват, и три дополнительных тиража…

– А что Семенцова? – вернулась Настя кинтересовавшей ее теме.

– Да ничего. Почти все время в простое. После тогослучая с Азученой снова начала пить, потом снова лечилась… Недавно ее пробовалина эпизод, но неудачно. Не взяли. Но Алину она с тех пор ненавидела жутко. Чтож, ее можно понять.

– Леонид Сергеевич, а вас не удивляло, что своитрактовки Алина не могла объяснить, а приносила вам в письменном виде?

– Что вы имеете в виду? Что кто-то за нее все этосочинял? Да нет, уверяю вас. Алина действительно была, как бы это помягчевыразиться… гигантом мысли, но не гигантом речи. Вот так приблизительно, есливам понятно, что я имею в виду. Она очень плохо говорила, речь была совершенноне развита. Память у нее была отличная, роли учила легко и произносила текстыбез запинки, но вот собственные мысли выразить – это всегда было для неепроблемой. Как будто ступор какой-то на девочку находит, мямлит что-то, словаповторяет, фразу до конца выстроить не может, чтобы подлежащее не потерять.Очень плохо говорила. А вот письменная речь – отменная. Знаете, это довольночасто встречается, правда, как правило, в обратном варианте. У человека можетбыть прекрасная, яркая, образная речь, а как дело доходит до бумаги и ручки –куда только все девается? Сухие казенные фразы, читать тошно. Но у Алины былонаоборот. Да вы можете сами убедиться, у меня сохранились ее записи по Азученеи по Джильде. Хотите, я вам дам их почитать?

– Конечно, Леонид Сергеевич. Большое вам спасибо. Вывообще хорошо знали Алину?

– Как вам сказать… Она снималась у меня на протяжениитрех лет, пока ее Андрюша Смулов не забрал. Тому уже года четыре будет. В этичетыре года я видел ее часто, все-таки в одном объединении работаем, а общалисьмы с ней мало. Но я вам скажу откровенно, рядом с Андрюшей она очень вырослакак актриса. В ней была бездна таланта, но… Тут как с устной речью. Что-то всевремя ей мешало раскрыться полностью. Ресурс, я чувствовал, огромный, а запертв чулане, и как открыть замок – она не знает. Такое впечатление, что онастеснялась публики. Съемки в павильоне всегда проходили отменно, а вот кактолько выйдем на натуру – все, конец. Алина как замороженная. В павильоне-товсе свои, а на натуре почти всегда толпа любопытствующих собирается. Андрейсумел с этим справиться, честь и хвала ему. Бился он с ней долго, но у негополучилось. Такая актриса погибла! И только-только самый расцвет у нее начался…Андрюшу жалко безумно. Он ведь не только любил ее, она была ЕГО актрисой. БезАлины он уже ничего толкового снять не сможет, и это сейчас, когда у неговторое дыхание открылось… Жаль.