Чем больше Лена об этом думала, тем сильнее ее разбирала злоба на Вадима. Ну почему он не звонит? Поговорил с администраторшей и на этом успокоился? Не захотел даже услышать голоса Лены? Трус!!!

Она закурила следующую сигарету. Как жить дальше? Боже, как часто она задавала себе этот вопрос, и как мучительно было искать на него ответ. Да никак. Она вообще не умеет жить самостоятельно. Не умеет копить деньги на черный день, а проматывает их с бешеной скоростью, едва они у нее заведутся. Разве так вообще можно жить в ее-то положении? Ни работы, ни преданных друзей, ни возлюбленного (Тахиров, быть может, из-за ночной темноты и прохлады, из-за свиста пролетающих по трассе машин, из-за общего настроения безысходности показался ей сейчас совершенно чужим человеком и даже опасным), ни родителей рядом, никого, кто бы протянул ей руку и сказал: поживи немного со мной, успокойся, приди в себя, все хорошенько обдумай, я помогу тебе найти хорошую работу, я устрою тебя, ты не будешь голодать, у тебя будет все хорошо… Да только где взять такую родную душу?

Она закрыла глаза и увидела спальню, где на широкой кровати спят на дорогих льняных простынях Тахиров со своей женой… Лена была в этой квартире, Вадим показывал ей, какое уютное гнездышко свила для своего обожаемого мужа Людмила. Это маленький дворец с роскошной мебелью, посудой, живыми цветами и безделушками, привезенными со всего света. Огромная двухъярусная квартира в центре города с видом на церковь и музыкальный фонтан. Если Лена все же согласится и поедет завтра в Синенькие, чтобы привести приговор в исполнение, то это еще не означает, что на этой широкой кровати в спальне рядом с Тахировым не будет лежать другая смазливая девица…

А что, если позвонить прямо к нему домой и разбудить эту сладкую парочку? Кто возьмет трубку? Вадим? Вот тогда-то она и спросит его, почему он ей не звонит, почему заставляет ее так мучиться? Интересно, что он ей ответит? Скорее всего, дежурное: «Вы ошиблись номером». Затасканная фраза, без которой не обходится ни один адюльтер. Но зато он и разозлится! И тут ей пришла мысль о том, что он сам мог передумать. Испугаться и передумать. Он тоже человек со своими чувствами и страхами. Быть может, ему просто стыдно признаться ей в этом, поэтому-то он и не звонит. Пока была решимость, он позвонил и сказал Оле-администраторше, чтобы она передала «красивой девушка на „Фольксвагене“», чтобы та еще немного подождала. Но потом, когда он вдруг понял, что не способен принять участие, пусть и косвенное, в убийстве жены, ему уже было вроде бы и незачем звонить в мотель.

Лена побрела в свой номер. Никогда у нее еще не было так скверно на душе. Сколько переживаний, планов, надежд – и все напрасно. Ну и пусть. Сейчас она поднимется к себе, примет горячий душ и ляжет спать. Утро вечера мудренее.

– Моя фамилия Дубровиц, вы мне звонили.

В приоткрытую дверь заглядывал мужчина средних лет, и следователь прокуратуры Олег Медведкин тотчас кивнул головой:

– Да-да, проходите, пожалуйста. – Олег даже поднялся со стула, хотя особой необходимости в этом не было. Видимо, внутреннее чувство вины дало о себе знать. Вина – какое странное слово. Разве можно кого-то обвинять в том, что произошло, кроме той, из-за которой погибла несчастная девушка… Да и как можно было найти ее, когда никто, кроме мастера, устанавливающего посудомоечную машину, не видел ее. К тому же прошло уже больше пяти лет.

– Я представления не имею, зачем вы меня вызвали… Поверьте, мне не легко было сюда прийти… – Дубровиц, довольно красивый мужчина в светлом костюме и с темно-красным зонтом-тростью присел на предложенный Олегом стул и тяжело вздохнул.

Валерий Дубровиц был мужем Наташи Дубровиц, трагически погибшей пять лет тому назад. По словам мастера, устанавливавшего у них посудомоечную машину и случайно вернувшегося в квартиру (входная дверь оставалась открытой) за забытым инструментом, Наташу, стоявшую на подоконнике в гостиной и рулеткой измерявшую высоту окна, сильно толкнула подошедшая сзади девушка, которую он прежде в квартире не видел. Казалось, она материализовалась из воздуха, потому что до этого момента – а мастер провел у Дубровицей часа полтора – ее в этом доме не было, а если она и была, то вела себя крайне тихо, с хозяйкой квартиры, молодой женщиной по имени Наташа, не разговаривала, возможно, скрывалась в одной из пустующих пока комнат новой квартиры. Мастер, его фамилия Жук, Виктор Жук, не сразу понял, что произошло. А когда понял, не мог поверить в случившееся. Мимо него темной птицей прошелестела платьем девушка-убийца, даже не заметив его, и, лишь когда он окликнул ее, она резко повернулась, и вот тогда он очень хорошо разглядел ее лицо, глаза, высокий лоб, маленький пухлый рот… Она в ужасе отскочила от него, должно быть испугавшись, поскольку не ожидала встретить в квартире постороннего, и тут он увидел ее маленькое розовое ухо, такое аккуратное, удивительной формы, напоминающее розу, и запомнил его на всю жизнь.

Жук бросился к окну и выглянул вниз, чтобы убедиться, что ему все это показалось, что хозяйка дома где-то рядом, на кухне или в спальне, но увидел на тротуаре возле подъезда нескольких человек, а возле их ног – распростертое тело… Наташа была блондинкой с белой кожей, да еще и в белом шелковом халатике – сплошное белое пятно, окрашенное красным, вот что он увидел внизу и похолодел от ужаса. Сбежать он не мог, понимал, что его быстро вычислят, поскольку у Наташи оставалась квитанция на установку посудомоечной машины, да и в сервис-центре все знали, что он поехал по этому адресу. Отпрянув от окна – его уже успели увидеть те, кто стоял внизу, – сел в комнате на стул и стал ждать, когда за ним придут.

Следователь прокуратуры Медведкин подробно расспросил его обо всем, что тот видел, и, скорее всего, сразу поверил в его невиновность – уж слишком много людей знало о том, что он едет сюда, в эту квартиру, потому что в провинциальном городе покупка и установка посудомоечной машины – явление довольно редкое.

Со слов Жука составили фоторобот, который разослали во все отделения милиции, расклеили на столбах в том районе, где произошло убийство, а то, что это именно убийство, а не несчастный случай, было очевидно: из квартиры пропала крупная сумма денег, приготовленная на покупку машины.

Вдовец Валерий Дубровиц, выслушав рассказ Жука о незнакомке, столкнувшей его жену с подоконника, предположил, что это была новая знакомая Наташи, некая Катя, по словам покойной жены, «милая девушка», с которой они познакомились в салоне штор, где Наташа выбирала портьеры для квартиры. Катя была не то дизайнером, не то художником-оформителем. Валерий видел ее один раз, да и то мельком, когда они с женой проезжали по улице на машине и Наташа с кем-то громко поздоровалась, окликнув по имени: «Катя! Салют!»

– Вы могли бы узнать ее?

– Думаю, да… – ответил Дубровиц Медведкину.

Зная мягкий и доверчивый характер своей жены, Валерий предполагал, что Катя, скорее всего, сначала выследила свою будущую жертву, затем вошла к Наташе в доверие, после чего, вероятно, Наташа пригласила ее домой, чтобы та посоветовала, какие шторы лучше выбрать. Возможно, Наташа сказала что-то лишнее, о той же покупке машины, а может, Катя знала о том, что накануне была обменяна крупная сумма долларов на рубли… Как бы то ни было, но эта Катя пришла к Наташе как раз тогда, когда деньги были уже в квартире, сделала так, чтобы Наташа забралась на подоконник, после чего столкнула ее, забрала все деньги, которые Наташа, скорее всего, хранила в своем туалетном столике, и сбежала. Но в тот момент, когда она убегала с деньгами, она столкнулась со случайно оказавшимся в квартире мастером Жуком, который и запомнил ее лицо. История невероятная, и Медведкин до сих пор пребывал в недоумении, как могла Наташа так легкомысленно впустить в свою квартиру совершенно незнакомую женщину и даже довериться ей, рассказав о деньгах. Олег сам лично допрашивал продавщиц из салона штор, просил их, чтобы они вспомнили, как выглядела женщина, с которой Наташа выбирала шторы, и по описаниям выходило, что речь шла об одной и той же женщине: высокой молодой шатенке, довольно эффектной, производящей вполне благоприятное впечатление. На вопрос Медведкина, не бывала ли в салоне эта особа прежде, никто не смог ответить ничего определенного, никто ничего не запомнил. Понятное дело, что одного описания мастера было недостаточно для того, чтобы найти девушку-убийцу. И вдруг теперь, спустя пять лет, в кабинете следователя прокуратуры Медведкина снова появился мастер Жук.