Адвокат Мирошник ухмыльнулся:

– Людмила Анатольевна, не ломайте комедию, рольмученицы на кресте вам совсем не идет.

– А какую роль вы мне приготовили? – парировалая. – Бездомной бродяжки?

Неожиданно за меня вступился пожилой пристав:

– Да ладно, Аркаша, пусть девушка позвонит адвокату. Амы пока на кухне подождем. Кофе-то у вас найдется?

– Конечно, найдется, – отозвалась я и повела всюкомпанию на кухню.

Там я включила кофеварку, и пока кофе варилось, позвонилаВячеславу Васильевичу.

– Уже раздобыла деньги? – удивился юрист.

– Со мной случилась беда. Помогите.

Дрожащим голосом я рассказала про неожиданный визитбанковского адвоката и приставов.

– Странно, – отозвался Вячеслав Васильевич, –если квартиру отбирает банк, то он обтяпал это дело в рекордные сроки. Да и неимели они права лишать тебя единственного жилья!

– Умоляю, приезжайте и во всем разберитесь! Может, онивообще жулики? А деньги я обязательно найду.

Адвокат сообщил, что на мое счастье находится поблизости ибудет через пятнадцать минут. Все это время я, нервно улыбаясь и потчуянезваных гостей кофе с печеньем, пыталась выяснить, за что на меня свалиласьтакая напасть.

– Аркадий… а по отчеству вас как? – обратилась я кгосподину Мирошнику.

– Можете называть меня просто по имени, –милостиво разрешил он.

– Так вот, Аркадий, я изумлена, с какой скоростьюработает отечественная судебная система. Понимаете, я ведь только сегодняузнала, что Марта Алиева не возвращает банку кредит.

– Марта Алиева? Кто такая?

– Моя подруга, впрочем, уже бывшая. Она взяла в банкепотребительский кредит на миллион рублей. И опять же только сегодня меняпросветили, что поскольку я являюсь у нее поручителем, то в полной мере несуответственность перед кредитором. Я и не предполагала, что…

Адвокат перебил меня:

– Кредит здесь ни при чем, ваше имущество арестовываютпо другому поводу.

Мне стало тяжело дышать.

– По какому же?

– Речь идет о наследстве. Ваша квартира и загородныйдом раньше принадлежали бизнесмену Валерию Крылову, ныне покойному, правильно?

Я кивнула.

– Возникли определенные обстоятельства, которыеуказывают на то, что вы вступили в права собственности с нарушением закона.

Аркадий замолчал, и мне пришлось прервать томительную паузу:

– Какие еще обстоятельства?

– У Крылова имеется несовершеннолетний наследник,которого лишили обязательной доли в наследстве.

– Нет у него никаких несовершеннолетнихнаследников! – вскричала я. – Вдова и трое детей очень дажесовершеннолетние! Им, кстати, достались торговые центры, складские помещения,антиквариат! Слишком много, если учесть, что завещание было написано на меняодну!

– Несовершеннолетний наследник – это десятилетниймальчик, рожденный вне официального брака Крылова. Его мать, НадеждаПолосухина, взялась восстановить справедливость.

Ну да, еще бы ей не взяться, речь-то идет о многомиллионномсостоянии! Вот только не поздно ли дамочка спохватилась? – Последние словая произнесла вслух.

– Не поздно, – ответил Аркадий. – Когда умерКрылов, Надежда проживала за границей, но, как только она узнала, что праваребенка нарушены, тут же вернулась на родину и обратилась в суд. Уверяю вас, сюридической точки зрения все документы безупречны, комар носа не подточит.

Я вздохнула: вот это-то меня и беспокоило!

Наконец приехал Вячеслав Васильевич. Он сразу отвел Аркадияв сторону, потребовал у него бумаги, внимательно их изучил, задал нескольковопросов на профессиональном жаргоне… Потом подошел ко мне и возбужденнозашептал:

– Это безумие! Ты в курсе, что Надежда Полосухинасобирается эксгумировать труп Крылова, чтобы провести экспертизу поустановлению отцовства? Ты понимаешь, что это означает?

– Что Крылов не признал ребенка?

– Ребенок вообще не его, – убежденно ответилюрист. – А за Полосухиной стоят очень серьезные люди, которые во что бы тони стало решили захапать себе бизнес покойного. Их цель – складские помещения иторговые центры, ты со своей квартирой случайно подвернулась под руку.

Во мне затеплилась надежда:

– Может, они меня не тронут? Может, попробовать с нимикак-то договориться?

– Нет, дело приняло слишком серьезный оборот. Пока я неузнаю, кто конкретно руководит Полосухиной, даже не скажу, смогу ли тебепомочь. Каким образом, ты думаешь, они добились ареста квартиры без твоей явкив суд?

– Дали на лапу судье?

Вячеслав Васильевич кивнул:

– И очень много. Они действуют быстро, нагло и никогоне боятся. Ох, не нравится мне все это!

В этом наши ощущения совпадали.

Квартиру мне все-таки пришлось освободить. Как ни старалсяВячеслав Васильевич, какие только доводы ни приводил, судебные приставы былинеумолимы.

Мне разрешили забрать два чемодана личных вещей и кошкуПайсу, остальное имущество приставы описали.

Я предприняла отчаянную попытку спасти хотя бы домашнийкинотеатр:

– Не трогайте, это не Крылова, а мой, я сама егопокупала!

– Предъявите, пожалуйста, товарный чек, –бесстрастно отозвался молодой пристав.

– Я его выкинула! – с вызовом сказала я. –Неужели я обязана хранить макулатуру до самой смерти?

– Если хотите, чтобы никто не сомневался, что это вашеимущество, то да.

О кинотеатре пришлось забыть.

Через два часа приставы закончили свое черное дело и ушли. Яосталась стоять перед дверью опечатанной квартиры. Пайса, никогда не покидавшаядома, испуганно мяукала у меня под мышкой.

– Будем надеяться, что это временно, – сказал мнев утешение Вячеслав Васильевич и скорым шагом направился к лифту.

Когда двери за ним захлопнулись, я сообразила, что адвокатдаже не предложил меня подвезти. Ну конечно, окончательно обнищавшая, я уже непредставляла для него профессионального интереса.

Я села на чемодан и позвонила по мобильнику Руслану. «И вгоре, и в радости…» – именно так звучит супружеская клятва, которую мы, увы,так и не произнесли. Все правильно, к кому еще обратиться в трудной жизненнойситуации, если не к любимому мужчине?

– Слушаю, – с раздражением ответил Руслан.

Очевидно, он не понял, что звонит его ненаглядная иединственная!